Кто убил Джона Леннона? Жизнь, смерть и любовь величайшей рок-звезды XX века

– Да, это я отвел их к Дагу Миллингсу, который сшил битловские костюмы без лацканов, – говорит Дексте. – В то время он был портным, одевавшим звезд рок-н-ролла.

– Битлы выбрали ботинки, которые я сам тогда носил и которые называли обувью après-ski. Это была обувь для танцев фирмы Anello & Davide, ее было легко снимать и надевать. Мы называли их après-ski потому, что танцоры тогда называли танцпол словом piste, т. е. «лыжня» или «горнолыжная трасса». Мне кажется, что сначала The Beatles купили себе даже не костюмы, а модель обуви Baba Boot компании Anello. Потом я отвел битлов в Star Shirtmakers на Вордур-стрит, прямо напротив ателье Миллингса, где им сшили рубашки[86].

После этого четверка должна была найти звукозаписывающую компанию и подписать с ней контракт. Брайан думал, что связи, наработанные через музыкальный магазин NEMS, помогут ему, но все оказалось не так просто. В конце концов битлы подписали контракт с принадлежащей EMI фирмой Parlophone и продюсером Джорджем Мартином.

Дальше на повестке дня стоял вопрос продвижения. Благодаря усилиям Моны Бест о The Beatles уже знали на канале Granada Television. Это был крупный региональный канал, который смотрели на северо-западе страны – от северного Уэльса до йоркширского побережья и от Озерного края до северного Мидлендса. Появление битлов на канале Granada Television могло бы сильно помочь раскрутке группы. Я встречалась с продюсером этого канала Джонни Хампом, когда ему было восемьдесят семь лет. Он сыграл большую роль в их раскрутке, а позднее сделал программу о музыке Леннона и Маккартни. В «Антологии» Пол признался, что битлы не очень хотели выступать на этом канале, но сделали это из уважения к своему приятелю Джонни, который регулярно приезжал в Германию для того, чтобы увидеть выступления американских исполнителей на американских военных базах, и видел The Beatles на сцене на Гроссе Фрайхайт в 1962 году.

– Они произвели на меня очень хорошее впечатление, – говорил мне Джонни. – В музыкальном смысле они были гораздо лучше популярных в то время групп. Я практически не знал Брайана. Он был просто менеджером группы. Они были с ним долго, хотя в то время группы меняли менеджеров, как носки. Потом мы начали регулярно встречаться с Брайаном за ужином. В Лондоне ему нравился Caprice, а в Ливерпуле – маленький ресторан при гостинице за театром Empire. У меня было ощущение, что он немного боится битлов, которых называл «мои мальчики». Особенно Джона. Но своих чувств напрямую не высказывал. Он вел себя как бизнесмен.

– На канале Granada начали готовить материал о группах в Северной Англии. Лесли Вудхед был в то время молодым и начинающим режиссером и в 1961/1962 году снял для нас часть выступления The Beatles в Cavern Club. Это было незадолго до того, как вышла их первая пластинка. Этот отрывок не вошел в передачу, потому что не соответствовал нашим стандартам. В плане истории это очень интересные кадры. Потом Брайан Эпстайн позвонил мне и спросил, почему в передаче не было его группы. Я не смог ему прямо ответить на этот вопрос. Но в качестве компенсации мы пригласили битлов спеть «Love Me Do» и пустили песню в эфир.

Руководство канала Granada попросило Джонни реанимировать программу People and Places, на которой The Beatles исполнили «Please Please Me».

– Джон всегда выделялся, – вспоминает Джонни. – Битлы были одной из первых групп, у которой не было «официального» фронтмена, но мне кажется, что Джон был самым настоящим фронтменом. Он притягивал к себе взгляд, он был человеком, с которым я общался. В том, как он держался, было что-то королевское. В нем ощущалось достоинство, он был элегантным даже в черной коже. Остальные на его фоне выглядели просто детьми.

Продюсер прекрасно понимал, что в характере Джона есть и темная сторона.

– Это было неизбежно, – признавался Джонни. – И это было совершенно очевидно. Большую часть времени он был злым, наглым и неуживчивым человеком. Он очень напрягался, когда камера следовала за ним по студии: в гримерку, в отдел реквизита и когда ему наносили грим. Но мы тогда уже понимали, что снимаем исторические кадры. Когда Джон сам это понял, то начал позировать и ходить как калека. Как горбун из Нотр-Дама.

Сейчас мы понимаем, что у Джона было несколько личностей. Золотым правилом общения с ним было следующее: угадать, с каким именно Джоном ты сейчас общаешься. Мне кажется, что я мог распознать в человеке звезду, т. н. X-фактор, и относился к его таланту с уважением. Когда я видел настоящий талант, меня аж слеза пробивала. Именно так я понимал, что передо мной какой-то особенный, замечательный человек. Джон увидел во мне это качество, на этом мы с ним и сошлись. Я понял его, а он понял меня. И встретились мы где-то посредине, на полпути между нами.

На вопрос, может ли он назвать какой-то конкретный момент, когда он понял, что Джон – гений, Джонни ответил: «Да, когда он визжал в Twist and Shout».