Кто убил Оливию Коллинз?

Более того, общая тайна придавала нашей связи особую прелесть. Никогда не знаешь, когда он постучится с заднего хода и что произойдет дальше — это возбуждало. Иногда, правда, крайне редко (у него был пунктик никого не пускать в свою берлогу), я заходила к нему, якобы попросить о чем-то, и объявляла, что забыла надеть трусы, а он брал меня сразу, прямо в коридоре, едва успев притворить входную дверь.

У меня не было ни обязательств, ни предубеждений. Жизнь коротка, и хотелось наслаждаться ей на всю катушку. Эта любовь стала для меня пробуждением.

Мы никогда не говорили о любви. Никогда никуда не ходили вдвоем. Никаких уверений во взаимной верности. Я постоянно напоминала себе, что это ненадолго, что Рон еще найдет себе девицу раза в два моложе себя. Будет водить ее по ресторанам, держа за руку. А там, глядишь, свадьба, дети. Я помнила и принимала это, даже когда он, бывало, засыпал в моей постели, а я смотрела на его темные ресницы, гладила по волосам и думала: «Ты только мой».

И вот как-то раз я увидела, как он идет к Крисси Хеннесси, когда Мэтта не было дома.

Это произошло утром, когда Кэм уже ушел в школу, а Рон, я знала, на той неделе взял отпуск. Я видела в окно, как он вышел из своего дома и направился вдоль Долины с голодным выражением лица. Я решила, что он направляется ко мне, и невольно расплылась в улыбке. Утром он особенно хорош, всегда полон энергии.

Отвернувшись, я побрызгала шею и запястья духами, но, когда повернулась назад, он уже исчез. Заинтригованная, я вышла на улицу, как раз вовремя, чтобы заметить, как он шмыгнул в соседний дом.

Стоя в пустой гостиной, я наблюдала сквозь тюлевые занавески, казалось, целую вечность.

Ровно через два часа он вышел, весь потный, с так хорошо знакомым мне удовлетворенным видом. С опаской оглядевшись вокруг и слегка задержав взгляд на моем домике, он потрусил к себе.

Этот похотливый ублюдок трахался с нами обеими.

Фрэнк

— Одна дойдешь, провожать не надо?

Фрэнк не смог сдержаться. Въевшиеся старомодные джентльменские предрассудки восторжествовали над ценностями феминизма.

Комплекс многоквартирных зданий, где обитала Эмма Чайлд, выглядел вполне цивильно. Дорогое жилье, вылизанное, с видом на бухту. В то же время от него веяло духом анонимности и одиночества, и Фрэнк невольно озаботился: как же она пойдет одна, мало ли кто притаился на лестнице?

Удивительно, что сегодня он впервые подвез ее до дома, обычно они прощались в участке. Однако до Пустой Долины путь не близок, и они единогласно решили отправиться по домам не заезжая на работу. Фрэнк ухитрился скинуть большую часть бюрократической работы на других; завтра предстоит еще один тяжелый день.

— М-м-м, да я уж как-нибудь сама, — сказала Эмма, открывая дверь машины. — Спасибо, что подвез.

Она вышла и зашагала ко входу в комплекс.

— До завтра, — крикнул Фрэнк ей вслед через окно, разворачивая машину. Она уже пропала из виду.

У него вокруг дома кипела жизнь. Кучка подростков пинала на газоне мяч, соорудив ворота из своих худи. Несколько девчонок сидело на соседской ограде, делая вид, что совершенно не интересуются игрой, взвизгивая, хихикая и теребя волосы. Все жесты стратегически просчитаны.

А вот мальчишки и правда не обращали на них внимания, увлеченные игрой.

Сосед Фрэнка намывал машину в неверном свете мерцавших в наступающих сумерках лампочек на солнечных батарейках.

— Только вернулся? — жизнерадостно констатировал сосед, когда Фрэнк запарковал задним ходом машину у дома. — А мы завтра уезжаем на две недели, покатим во Францию на пароме. Вот, решил машину привести в божеский вид. Присмотришь за домом, пока нас нет? Когда будет время, конечно.

Фрэнк подошел к стене между их участками.

— Без проблем. С детьми едете?

— Не тебе же их оставлять.

Фрэнк улыбнулся.

— Придется везти засранцев с собой. Когда уже придумают для них камеры хранения? Едем в кемпинг в Нормандии, там бассейны, детские площадки, увеселения для детей и все такое. А сами тем временем по красному вину и блинчикам, но строго с десяти утра до часу дня. Загрузимся винищем на обратном пути, если, конечно, моя не забьет всю машину барахлом. Весь день пакуется, уже четыре чемодана напихала! Я ей говорю — это ж, блин, машина, а не космический корабль!

Сосед приостановился в раздумье.

— Хм-м-м. Ведь можно же бросить там полотенца и белье, правда? Хоть немного места освободится. У нас такая куча полотенец, она и не заметит. — Он задумчиво прищурил глаза и вопросительно посмотрел на Фрэнка.

— Полотенца могут пригодиться вино завернуть на обратном пути, — сказал Фрэнк. — А то еще растрясет.

— Тоже верно. Привезу тебе бутылку красного. И, кстати, постой-ка, не уходи.

Сосед бросил губку в ведро с мыльной водой, нырнул в дом и вскоре появился с пластиковым пакетом и тарелкой, завернутой в фольгу.

— Ивонна для тебя приготовила. Сделала целую кастрюлю карри, а то в холодильнике оставалось полно курицы. Там в пакете хлеб и карри. Мы утром на пароме позавтракаем. Не пропадать же добру.

— Это точно, — сказал Фрэнк, принимая передачу.