Кто убил Жозефину? Тайна смерти жены Наполеона

Вечером того же дня он принес императору Александру решение, объявлявшее о низложении Наполеона и восстановлении власти Бурбонов с конституционными гарантиями. Русский император был поражен, когда среди подписей сенаторов, требовавших восстановления власти Бурбонов, он увидел имена нескольких лиц, в свое время голосовавших за казнь последнего из тех же самых Бурбонов Людовика XVI.

Довольный результатами своей кипучей деятельности, Талейран, ставший заметно более уверенным в себе, заявил находившемуся в замешательстве Александру:

– Ни вы, Ваше Величество, ни союзные державы, ни я, которому вы приписываете некоторое влияние, никто из нас не может дать Франции короля. Франция побеждена, и побеждена вашим оружием, и тем не менее даже вы не обладаете сейчас достаточной для этого властью. Какой-нибудь навязанный король может быть создан интригой или силой, но того и другого недостаточно. Чтобы установить нечто прочное и заставить принять это без возражений, надо действовать на основании какого-нибудь принципа. С ним мы будем сильны и не встретим никакого сопротивления. Во всяком случае все возражения должны будут в ближайшее время исчезнуть, но есть только один принцип: это Людовик XVIII – законный король Франции.

После своего объявленного Сенатом низложения Наполеон понял, что ему остается лишь вести с победителями переговоры о положении, которое будет для него отныне создано. Генерал Коленкур с маршалами Неем и Макдональдом, как уже говорилось выше, прибыли в Париж для ведения этих переговоров. Они очень достойно выполнили это тягостное поручение, в результате чего между союзными державами и временным правительством, с одной стороны, и уполномоченными Наполеона, с другой стороны, было достигнуто соглашение, которое ставило императора и его семью в относительно благоприятные условия и даже щадило их достоинство, как это видно из употребленных в нем выражений.

Декларация союзников была составлена следующим образом:

«Желая доказать императору Наполеону, что всякая враждебность с их стороны прекращается с того момента, как исчезает необходимость обеспечивать покой Европы, и что они не могут и не желают забыть о том месте, которое принадлежит Наполеону в истории его века, союзные державы отдают в полную собственность ему и его семье остров Эльбу. Они обеспечивают ему шесть миллионов дохода в год, из которых три миллиона предназначаются ему и императрице Марии-Луизе и три миллиона – остальным членам его семьи, а именно: его матери, братьям Жозефу, Луи и Жерому, его сестрам Элизе и Полине и королеве Гортензии, которая будет считаться его сестрой, принимая во внимание ее отношения с мужем».

Позднее в это распределение было внесено изменение, так как императрица Мария-Луиза не пожелала последовать за Наполеоном. Было установлено следующее: император получал два миллиона, его мать – триста тысяч франков, Жозеф и его супруга – пятьсот тысяч франков, Луи – двести тысяч франков, Гортензия и ее дети – четыреста тысяч франков, Жером и его супруга – пятьсот тысяч франков, Элиза – триста тысяч франков, Полина – триста тысяч франков.

Еще недавно казавшаяся незыблемой Империя была разрушена в один час, и малочисленному по составу временному правительству все стало даваться без труда. Оно нигде не встречало препятствий и не испытывало недостатка в деньгах, так как все расходы временного правительства, существовавшего семнадцать дней, и суммы, затраченные на вступление короля в Париж, были оплачены из бюджета в размере двухсот тысяч франков.

Сенат по указанию Талейрана освободил армию и народ от данной Наполеону присяги. Независимо от этого Наполеон подписал в Фонтенбло отречение в пользу своего сына, а регентшей назначил Марию-Луизу, свою жену и дочь императора одной из победивших держав. Весть об этом отречении как раз и привезли в Париж Коленкур, Ней и Макдональд. Талейран попросил их пожаловать на совещание, но они категорически отказались иметь с ним дело, а отправились прямо к императору Александру. Русскому императору идея передачи французского престола сыну Наполеона нравилась гораздо больше, чем проект Талейрана с Людовиком XVIII, да и австрийский император не мог не поддерживать эту комбинацию, при которой его дочь становилась фактической правительницей Франции, а его малолетний внук – номинальным французским королем.