Кто ушел и кто придет (СИ)

Мадлон помолчала, затем пожала плечами и подумала: почему бы и не рассказать? В той истории если кто и выглядел нелицеприятно, то уж точно не она, а Метени. А ей стыдиться нечего.

Выслушав ее, Губерт болезненно скривился и пробормотал:

— Наверное, не стоило мне расспрашивать. Когда Ник вернется на работу, я уже не смогу относиться к нему по-прежнему. Поднять руку на женщину – это недопустимо.

Мадлон иронично улыбнулась. Отец иногда бывает настолько старомоден! Нику в тот раз просто повезло, если бы он не ударил ее так ловко и подло, она смогла бы дать сдачи. А учитывая состояние Метени после стычки с Мортоном, победа почти наверняка досталась бы ей, Мадлон. «А ведь я могла его догнать! – с запоздалым сожалением подумала она. – Впрочем, нет, не могла – у меня слишком сильно кружилась голова».

Она услышала голос отца, который повторил:

— Да, это недопустимо. Но давай простим беднягу, ему тогда очень худо пришлось.

— Я не злюсь на него, он просто мне безразличен.

— Разве тебе не жаль, что ваша дружба вот так по-глупому оборвалась?

— Я общалась с Метени только потому, что видела в нем нереализованный потенциал. Я хотела повлиять на него, изменить его к лучшему, чтобы он мог делать больше для человечества.

Губерт опять долго пристально смотрел на нее.

— Ты что же, всегда встречалась с парнями только затем, чтобы менять их?

— Нет, - подумав, ответила Мадлон. – Я некоторое время встречалась с Эдвардом Арри, и в нем мне ничего не хотелось изменить. Он был достаточно хорош.

— Эдвард Арри… Космолетчик, верно? Я учился в школе вместе с его отцом, и мы до сих пор переписываемся. Пару лет назад я видел Эда – хороший парень. Почему вы с ним разошлись?

— Кажется, он считал, что я уделяю ему слишком мало внимания… Словом, он сказал, что хочет расстаться, а я не стала спорить. Честно признаться, мне теперь лучше, чем с ним. Я рада, что мы не поженились, как он предлагал. А насчет Метени я теперь думаю, что не стоит тратить на него время. Такие, как он, безнадежны.

— Сильно сказано, - произнес Губерт. – Сильно. Но ты неправа. Как показывает практика, люди способны очень сильно меняться, но меняться ради кого-то, а не ради идеи. Идея – это абстракция, и человеку – я говорю про большинство людей – воспринимать ее довольно сложно. Ник Метени мог бы измениться ради тебя, если бы ты что-то чувствовала к нему или хотя бы притворилась, что чувствуешь. Благо человечества, знаешь ли, весьма расплывчатое понятие, а само человечество слишком велико, чтобы любить его или даже по-настоящему думать о нем. Большинству людей гораздо проще идти за кем-то определенным, чувствовать себя нужным кому-то, делать что-то ради кого-то – друга, жены, да хотя бы политического лидера, если тот сумел завоевать себе такой авторитет и доверие. Ты наверняка видела в исторических фильмах, как солдаты поднимались в атаку, выкрикивая имя своего вождя, как они гибли с именем вождя на устах…

— Это очень интересно, - задумчиво произнесла Мадлон. – Я запомню все, что ты сказал, Френсис.

Она только сейчас поняла: да, если бы она с самого начала как-нибудь привязала к себе Метени, ей было бы много проще им управлять. А она пропустила эту ступеньку. Ну что же, в будущем уже не пропустит…

Она посмотрела на отца и снова наткнулась на его пристальный взгляд. Не дожидаясь вопроса, Губерт улыбнулся, словно извиняясь, и произнес:

— Для меня это так странно - то, что ты дружила с парнем просто чтобы усовершенствовать его, и даже не для себя, а для человечества.

— Что в этом странного?

— Ты – девушка, было бы естественнее, если бы ты испытывала к нему другой интерес. Впрочем… - он внимательно посмотрел ей в глаза – Мадлон, не любившая этого, быстро отвела взгляд – и спросил: - Ты уверена, что он действительно тебе безразличен? У нас, людей, тоже существует программа, которой мы волей-неволей следуем, нам до сих пор крайне трудно сопротивляться потребностям, которые заложены в нас природой.

Она в замешательстве пожала плечами. Что отец хочет сказать?.. И тут она ни с того ни с сего вспомнила, как Ник дотрагивался до ее волос, и как пару раз уже здесь, на Нарате, она вспоминала Метени - особенно по утрам, еще не вполне проснувшись, снова думала, что она в альплагере рядом с Ником… Как странно! Ведь он ударил ее и вообще вел себя безобразно, о какой симпатии теперь может идти речь? Но тогда почему она до сих пор его вспоминает?..

Надо было что-то отвечать, и она сказала:

— Думаю, что да, - она встала из-за стола. – Я пойду спать, если не возражаешь. Спокойной ночи.

Умывшись в ванной, Мадлон снова задержалась перед зеркалом. Ей вспомнился призрачный черный экран в пещере. Что это было? Галлюцинация? Интересно, видел ли его кто-то еще – Стривер, например? А Новак и Анни? Доходили они до этого зала? Надо будет спросить у Анни завтра.

Ларри проводил Ника до дома. По дороге Ник заговорил первым:

— Ты сейчас куда?

— В геологоуправление.

Значит, теперь он к ним перешел. Своих роботов у этих геологов не хватает, что ли?..