Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

В точности, как в рассказе, собаки на княжеском подворье вели себя странно – то есть ни одна не залаяла. А значит, приходил кто-то свой, прекрасно им знакомый… Сыщики быстро нашли свидетеля, незадолго до взрыва видевшего поблизости на дороге ехавшего на дрожках офицера – и опознавшего в нем князя Шаховского. Откуда взялся порох, тоже дознались быстро: из артиллерийской лаборатории военного ведомства – причем с «накладной» пришел малый, простодушно назвавшийся «дворовым князя Шаховского» – правда, фамилию назвал явно вымышленную.

Улики были серьезные, но, как ни крути, все же косвенные. Прямых не имелось. И князь, задействовав все свои великосветские связи, стал помаленечку выскальзывать из лап закона – а там дело и вовсе было решено прекратить за недоказанностью.

Однако Николай, ознакомившись со всеми материалами дела, вынес свое решение: «Хотя его императорское величество и не находит в произведенном следствии юридических доказательств к обвинению полковника князя Шаховского, не менее того по предшествовавшей зазорной супружеской его жизни и по многократным враждебным противу жены своей поступкам, его величество признает необходимым принять меры к ограждению ее от оных на будущее время и вследствие того повелеть соизволил полковника князя Шаховского перевесть на службу в один из полков Кавказского отдельного корпуса, выслав его немедленно из Санкт-Петербурга».

Быть может, император попросту вспомнил слова (пусть и не любимой им) бабушки Екатерины: «Кроме закона, должна быть еще и справедливость…»

Но это все, пожалуй, цветочки – казнокрадство, покушение на убийство… Дошло до того, что императора, по сути, ограбили в его собственном дворце!

История подлинная. Известный берлинский художник Франц Крюгер написал портрет самодержца, который императору крайне понравился, – и тот велел принести немцу в награду золотые часы с бриллиантами. А чуть позже к нему попросился на прием чуть сконфуженный мастер кисти. Оказалось, чиновники дворцового ведомства часы ему принесли, и точно, золотые – но вот из гнездышек были аккуратно выковыряны все бриллианты… Рассерженный Николай приказал бриллианты немедленно разыскать и с философской грустью признался художнику:

– Если всех воров в моей империи наказать должным образом, Сибири мало будет, а Россия опустеет…

С этим перекликается то ли исторический анекдот, то ли быль: о том, как однажды Николай сказал наследнику престола, будущему Александру II:

– Мне кажется, во всей России только я да ты не воруем…

Кстати, в свое время Николай поручил Бенкендорфу подготовить секретный доклад о губернаторах: есть ли среди них хоть один, который не берет взятки? Бенкендорф все прилежно выяснил. Нашлось целых три: Фундуклей в Киеве, Муравьев в Иркутске, Радищев в Ковно. Фундуклей был миллионером не без странностей: он не только не брал взяток, но и из своих денег приплачивал своим чиновникам, чтобы те не брали. Муравьев, некогда слегка причастный к движению декабристов (но наказания за это не понесший), не брал по идейным соображениям, как и Радищев (сын того Радищева). Трое губернаторов на всю Россию – это уныло…

Самое интересное, что Николай пытался воздействовать на чиновничью рать не только юридическими, но и, так сказать, культурно-воспитательными мерами. Когда цензура не пропустила на сцену «Ревизора» Гоголя, император сам пьесу прочитал и твердо распорядился: «Ставить на театре немедленно!» Видимо, видел тут воспитательное значение: как ни мухлевали гоголевские герои, в финале все равно явился грозный жандарм, возвестивший о прибытии настоящего ревизора, который всем сейчас и покажет кузькину мать. И наверняка по той же причине Николай поддерживал и издание романа Булгарина «Похождения Ивана Выжигина» – где в финале порок тоже наказывался, и нечистые на руку чиновники получали свое.

Мне кажется, он искренне верил, что такими мерами сможет хоть что-то исправить и хоть кого-то устыдить. Во всяком случае Екатерина II, написавшая для театра три пьесы с едкой критикой всевозможных «алхимиков», «искателей философского камня» и прочих «шаманов», верила искренне (что доказывают ее сохранившиеся письма): достаточно в смешном виде изобразить на сцене какого-нибудь шарлатана, чтобы люди от него отвернулись и на его уловки больше не клевали.

Они оба ошибались. К сожалению, ни одна книга или пьеса, даже самая талантливая, не сделает казнокрада честным…

А в общем, борьбу с «гидрой», о которой в свое время писал фон Фок, Николай проиграл оттого, что попал в собственную ловушку. Чтобы максимально, как ему казалось, улучшить управление страной, ввести всюду порядок и дисциплину, он создал огромную сеть чиновников, пресловутую Систему – а такая Система с некоторых пор начинает жить своей собственной жизнью, по своим собственным законам и порядкам, с круговой порукой и своими способами самозащиты. Иногда ей можно нанести ущерб, порой серьезный, но очень быстро все приходит в прежнее состояние, самые важные шестеренки сплошь и рядом оказываются вовсе не задеты, и механизм продолжает работать…