Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

Жил-поживал в Петербурге князь Александр Вяземский (настоящий, неподдельный Рюрикович). По сравнению с иными своими знатными и титулованными «братьями по классу» он выглядел человеком прямо-таки приличным. Под судом бывал пару-тройку раз, но по делам, можно сказать, мирным: всячески задерживал плату подрядчикам, строившим ему дома (и всякий раз, получив в суде предписание расплатиться до копеечки, расплачивался).

А бизнесом занимался прямо-таки честным: выстроил на принадлежавшем ему участке земли возле Сенной площади целый, как мы бы сегодня сказали, микрорайон: три больших дома, четыре жилых флигеля поменьше, бани, множество разных кладовых. И стал сдавать все это арендаторам, а уж те устраивали там уже от себя всевозможные заведения: заводили дешевые трактиры и постоялые дворы, питейные заведения, а также в немалом количестве так называемые «семейные бани». Именно что так называемые: эти, с позволения сказать, бани с отдельными «нумерами» на деле были плохо замаскированными дешевыми борделями. Сдавали для жилья комнаты и просто углы. Арендная плата со всей этой благодати позволяла Рюриковичу существовать очень даже безбедно.

Однако как-то так (и довольно быстро) получилось, что «лавра» стала местом, куда принялся стекаться нищий, подозрительный с полицейской точки зрения, а то и откровенно преступный народ. Сущий рассадник преступности и грязи (князь по своей практичности не стал тратить деньги на водопровод и канализацию – не графья, перебьются…). Обитало там примерно три тысячи человек, и лишь ничтожный процент из них деньги зарабатывал честно (например, несколько корзинных мастеров). Остальные в поисках заработка были не столь щепетильны. Спасская полицейская часть, на территории которой располагались княжеские дома (и еще несколько злачных мест размахом поменьше, принадлежавших другим хозяевам), считалась самой неблагополучной в Петербурге. Именно здесь случалось наибольшее количество краж, ограблений, пьяных драк с телесными увечьями, мелких административных нарушений вроде нищенства или беспаспортного проживания. (Вопреки тому, что порой можно прочитать, в царской России существовала развитая паспортная система, особенно строго соблюдавшаяся в «режимных» Москве и Петербурге. Беспаспортных отправляли по этапу на «историческую родину» – или место, которое они в полиции объявляли таковым. Подавляющее большинство очень быстро возвращалось – столицы были гораздо привлекательнее какого-нибудь захолустья.)

Случались и убийства. Грабежи и пьяные кулачные баталии были тут делом настолько житейским, что писавшие протокол полицейские так и говорили потерпевшему: «Ты что, не знал, что такое – Вяземский дом? Впредь наука, не будешь тут шляться». Но, несмотря на все эти криминальные «шалости», по которым «лавра» держала печальное первенство по Петербургу, сюда частенько забредали и довольно обеспеченные, вполне респектабельные горожане. Одних привлекала дешевизна «семейных бань», другие искали острых ощущений – и сплошь и рядом находили приключения на свою голову, и те и эти…

Это веселое местечко просуществовало до начала XX века. Потом князь умер, а его наследники, похоже, не захотели связываться с местом со столь дурной репутацией. Все построенное князем они снесли под корень, а на месте «лавры» построили два вполне приличных дома для «чистой публики». Чем бывшие обитатели «лавры», печально разбредавшиеся кто куда, безусловно, были крайне недовольны – очень уж вольготно им тут жилось…

Нельзя не упомянуть и о проституции, имевшей в Петербурге самое широкое распространение. Потому что так уж исстари повелось: где проституция, там и криминал. Ниже всех стояли «уличные», как легально зарегистрированные в полиции (при этом паспорт отбирался и выдавался так называемый «желтый билет»), так и «нелегалки», из скромности не желавшие афишировать себя в полиции. У таких, как правило, имелась какая-нибудь убогая комнатушка – либо снимали номер в «семейной бане». Сколько их было в точности, неизвестно: официальная статистика, конечно, велась, но специалисты полагали, что «нелегалок» действовало едва ли не вдесятеро больше, чем зарегистрированных (кстати, в точности так же обстояло в Лондоне, Париже и Берлине).

Были в немалом количестве и бордели – куда ж без них? Они прямо-таки официально делились на открытые «дома терпимости» (веселые девицы там жили постоянно) и «тайные притоны» наподобие современных «гостиниц на час» или «квартир на сутки» (которые у нас сплошь и рядом используются для известных целей).