Кто виноват в трагедии 22 июня?

А что сделал Павлов вечером 21 июня? Он отправился… в Минский в театр оперетты смотреть московских артистов, приехавших на гастроли. МОЛОДЕЦ, товарищ генерал!

Но это еще не всё. В театр во время спектакля прибыл встревоженный начальник разведотдела штаба округа Блохин, который доложил, что ситуация на границе стала крайне неспокойной, все говорит о том, что завтра рано утром немцы нападут. Павлов снисходительно пожурил своего подчиненного за неверную информацию, продолжив наслаждаться искусством столичной оперетты.

Тут даже «либералам» нечего сказать. Ведь если Павлов был такой боевой и всё лучше Сталина понимающий генерал, то хотя бы прибыл на КП, собрав штаб округа и вызвав командиров подчиненных соединений на свои КП. Хотя бы повысил готовность войск ПВО и авиации. Ну сделал бы хоть что-то…

Поэтому эпизод с театром оперетты «либералы» стеснительно замалчивают, не забывая рассказывать сказки, как Павлов вопреки самодуру Сталину геройски дал указание чего-то куда-то выдвинуть и что-то где-то повысить.

На свой КП Павлов все-таки прибыл около часа ночи, куда был вызван для переговоров по ВЧ с Тимошенко. Содержания того странного разговора мы уже касались, если он был такой, как описан в показаниях Павлова следователю, то Тимошенко должен был находиться во время трибунала на одной скамье с ним. Но либо Павлов солгал, либо ему не поверили.

После переговоров Павлов, выполняя указания Тимошенко и Жукова, дал приказание вызвать командиров соединений на свои КП.

В 01.45 в штабе округа была получена директива № 1, которая с незначительными изменениями была подготовлена к передаче в подчиненные соединения. В войска округа передачу директивы начали в 02.25.

Понятно, что многие соединения и части эту директиву так и не получили. Где-то была нарушена проводная связь, куда-то война пришла раньше, превратив узлы связи и командные пункты в развалины и пепелища.

На мой взгляд, на Павлове тоже лежит огромная вина за жертвы, которые понесла наша страна в Великой Отечественной войне. И она не в том, что составил непродуманный, нереальный План обороны. Не в том, что не так, как следовало бы, расставил соединения на границе. Не в том, что неумело руководил своими войсками в первые дни войны.

А в том, что, видя нависшую опасность, не привел в состояние боевой готовности войска округа.

Поговорка «Рыба гниет с головы» актуальна и для армии. Причем процесс «гниения» здесь происходит быстрее. Это объясняется спецификой функционирования армейского организма. Единоначалие и известный принцип «приказ командира – закон для подчиненного» делают свое дело. Поэтому обстановка благодушия и беспечности, насаждаемая Павловым, проникла и в штабы подчиненных соединений.

Все три армии, входившие в состав округа, встретили войну, находясь в состоянии повседневной деятельности. Командующие армиями, не получив от штаба округа указаний о повышении готовности, сами инициативы не проявили.

Командующий 4-й армии генерал Коробков как будто бы даже копировал действия своего непосредственного начальника Павлова. Вечером он вместе с начальником штаба армии Сандаловым отправился в кобринский Дом офицеров смотреть спектакль Белорусского театра оперетты, в помещении которого в Минске Павлов смотрел гастрольный спектакль артистов московской оперетты.

Все правильно – «по Сеньке шапка»: командующему округом подавай московских артистов, а командующему армией сойдут и свои, минские. Но всего через месяц этих любителей оперетты расстреляют, уже не разбирая, кто чей был начальник…

Неудивительно, что историк Р. Алиев в своем историческом расследовании «Штурм Брестской крепости» установил: «…в 4-й армии не был поднят по тревоге даже взвод».

Это же подтверждается секретарем Брестского обкома КП(б) Белоруссии М.Н. Тупицына в его записке «О положении на фронте Брест-Кобринского направления», адресованной в ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б) Белоруссии 25 июня 1941 г.:

«…Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять боя, поэтому вынуждены были или в беспорядке отступать, или погибнуть».

Выше я приводил воспоминания командира 3-й армии Кузнецова, возмущенно обвинявшего Павлова в отправке артиллерии на полигоны в середине июня. Но он умолчал об инциденте, описанном в спецсообщении 3-го управления НКО № 36710 от 5 июля 1941 г.: