Кто виноват в трагедии 22 июня?

Можно предположить, что ему просто не хватило опыта, чтобы понимать, ЧЕМ грозит сложившаяся ситуация. Но в свои 46 лет, 28 из которых он носил военную форму, пройдя при этом несколько войн, ему должно было хватить и командирского, и жизненного опыта для оценки серьезности положения.

Что можно еще нафантазировать, чтобы отвести от него подозрение в предательстве? Я ничего другого придумать не смог…

Выводы

1. Мысли о предательстве в высших звеньях руководства РККА напрашиваются сами собой, когда пытаешься анализировать ситуацию, сложившуюся в армии в целом и в западных округах в частности за несколько недель, но особенно дней, до войны.

Невозможно объяснить, почему войска западных округов не были приведены в боевую готовность накануне войны. Ведь уже 18–21 июня стало достоверно известно, что война начнется 22–23 июня. Перебежчики из немецкой армии и армий их союзников, перешедшие границу жители соседней Польши, пойманные вражеские диверсанты – почти все они называли эту или близкую к нейдату.

Агентура в приграничной полосе, летчики, пограничники – все они воочию видели резкое увеличение войск на границе, появление средств переправы на другом берегу Буга, скопление техники, рев моторов которой был слышен даже на нашей стороне.

Простые солдаты и офицеры понимали, что немцы вот-вот нападут на СССР. Как могли не понимать ЭТОГО маршалы и генералы?..

2. Много имеется вопросов к деятельности наркома обороны маршала Тимошенко.

2.1. Затеянная им буквально накануне войны кадровая чехарда в Управлениях РККА, осуществлявших руководство наиболее важными родами войск (артиллерией и ПВО), и даже целым видом войск (авиацией), значительно ослабила мощь РККА.

2.2. Почему-то начальники всех управлений РККА (непосредственным начальником которых был Тимошенко) оказались отстраненными от контроля за деятельностью войск в западных округах. Ни в директиве № 1 от 21 июня, ни в директиве НГШ от 18 июня (этот вывод предположительный, так как самой директивы нет) задачи управлениям РККА не ставились, как будто их вообще не существовало.

2.3. Непонятно, почему не была выполнена и сама директива НГШ от 18 июня о переводе войск первого эшелона в боевую готовность и занятии ими своих мест. То, что она существовала, доказывают ответы генералов на вопросы комиссии Покровского и материалы заседания суда трибунала над командованием Западного округа.

2.4. Доведение директивы № 1 до командующих Западными округами было организовано таким образом, будто стояла задача, чтобы ее указания не были выполнены до нападения немцев. А ведь это была последняя (причем реальная) возможность не дать застигнуть наши войска врасплох.

Тимошенко и Жуков, уже точно зная, что Германия нападет ранним утром 22 июня, почему-то постеснялись дать приказание командующим округами о приведении войск в боевую готовность по телефону. Ведь в этом случае содержание директивы было бы доведено до оперативных дежурных округов ориентировочно в 23.00–23.10 (сравните с фактическим временем получения ее в Западном округе – 01.45 или в Киевском – 02.30), и до войны еще оставалось бы 5 часов.

Не были переданы и условные сигналы «КОВО-41», «ЗАПОВО-41» и др., что еще больше сократило бы время доведения указания о приведении войск в боевую готовность. А ведь эти сигналы как раз и предназначались для передачи срочных указаний по открытым каналам связи. Если бы Тимошенко, выйдя из кабинета Сталина в 22.20, прямо из его приемной позвонив дежурному генералу, дал команду на передачу этих сигналов, то уже в 22.35–22.40 они лежали бы на столах у оперативных дежурных округов.

Одесский округ успел привести войска в боевую готовность, начав в 00.30, значит, и остальные успели бы, начав даже раньше на полтора-два часа.

3. Командующие западными округами не приняли само собой разумеющиеся меры, повышающие степень боеготовности подчиненных им войск. Это вряд ли привело бы к сиюминутному отражению агрессии, но сохранило бы значительную часть войск. Что в конечном счете снизило бы масштабы трагедии.

То, что командующие всех трех западных округов действовали (а вернее, бездействовали) абсолютно одинаково, можно объяснить только одним: они выполняли общее для всех указание. Такое указание им мог дать только их непосредственный начальник – нарком обороны маршал Тимошенко, по-другому в армии просто не может быть.

4. Тимошенко, понюхавший пороха на своем веку, не мог не понимать, чем грозит нападение боеготовой немецкой группировки на наши войска, находящиеся в повседневной готовности. Грубовато звучащий принцип «Лучше перебдеть, чем недобдеть» для военных является одним из основных. Особенно в военное время или в угрожаемый период. Но поздним вечером 21 июня 1941 г. этот принцип был необъяснимо заменен на присказку «Авось пронесет»…

5. В условиях явной угрозы готовность войск была не только не повышена, но даже понижена. 21 июня летчики-истребители были отпущены домой, боезапас с самолетов и танков снят, топливо слито. Если говорить прямо, то это попахивало предательством…