Японское ведомство государственной безопасности еще более таинственное, чем в других странах. У него нет вывески, и оно прячется в огромном здании министерства юстиции.
Его сотрудникам запрещено носить оружие. Они никого не имеют права арестовать. Они могут только следить за теми, кто представляет опасность, для государства. Если дело дойдет до арестов и обысков, сотрудники госбезопасности обратятся за помощью к полиции.
Только одно объединяет их с сотрудниками российской Федеральной службы безопасности или американского Федерального бюро расследований. Они избегают теле-и фотокамер. Они не хотят, чтобы их знали в лицо.
Ведомство государственной безопасности было создано в 1952 году и называется так: Бюро расследований общественной безопасности. В японском уголовном кодексе нет статьи, карающей за шпионаж. Япония — рай для шпионов.
Иностранцев, уличенных в шпионаже, высылают. А со своими им еще труднее. Гражданских вовсе не за что судить. Офицеров сил самообороны, которые работают на иностранную разведку, судят за служебные нарушения. Трех офицеров, которые были агентами советской разведки, приговорили к двум годам тюремного заключения.
Бюро расследований занимается террористами и подрывными организациями. От террористов, которые доставили массу неприятностей в конце 60-х — начале 70-х годов, остались единицы.
Самое крупное дело японской госбезопасности последнего времени — это дело буддийской секты «Аум Синрике», которая готовилась совершить в Японии государственный переворот и которая устроила свою базу в России.
Но секта, которая, казалось, практически уничтожена после активных рейдов полиции, арестов, вновь оживает. После химической атаки в токийском метро полиция арестовала четыреста двадцать семь активистов «Аум Синрике». Почти всех выпустили, большинство из них вернулись в секту. Они по-прежнему поклоняются Асахаре и вербуют новобранцев.
Секта формирует в разных концах страны новые коммуны, построенные на культе Асахары и жесточайшей дисциплине. При вознесении молитв используется наркотик ЛСД. Провинившихся или желающих убежать запирают в подвал и подвергают пыткам. В секту легко вступить, но почти невозможно ее покинуть.
В лучшие времена в «Аум синрикё» состояло двенадцать тысяч человек. Сейчас максимум полторы тысячи. После ареста. Асахары и его ближайшего окружения секте не хватает харизматического лидера. Как только кого-то из них выпустят из тюрьмы, жизнь в секте преобразится. Временно обязанности лидера исполняет его дочь Рика.
Главная задача секты — зарабатывать деньги. Эти люди продают разные вещи — печенье, которое пекут сами, украшения с портретом Асахары и знаменитые телепатические наушники, которые будто бы настраивают их обладателя на волну, излучаемую мозгом Асахары.
Но главный источник денег секты — компьютерный бизнес. Секта владеет шестью крупными компьютерными» магазинами в Токио. Товарооборот — четыре миллиарда иен. Продавцы в этих магазинах очень вежливы, но не любят, когда их спрашивают, действительно ли они принадлежит к секте «Аум синрикё». Излишне настойчивых журналистов могут и с лестницы спустить.
Некоторые покупатели знают, кому принадлежит магазин, но все равно приходят сюда, потому что здесь все товары продают вдвое дешевле, чем в других местах.
Многие японцы и по сей день боятся открыто говорить об «Аум синрикё», опасаясь этих людей. Они не верят, что полиция способна справиться с сектой.
Распустить секту «Аум синрикё» и добиться ее запрещения японскому ведомству госбезопасности не удалось: Комиссия при премьер-министре Японии решила, что «Аум синрикё» имеет право на существование.
Есть молодые члены секты, которые говорят, что, если Асахара прикажет им повторить химическую атаку и убить тех, кто заслуживает смерти, они это сделают.
Рядом со знаменитой горой Фудзи по-прежнему находится химический завод, который использовался «Аум синрикё» для производства отравляющих газов. Правительство не может найти денег, чтобы его уничтожить.
Когда мир узнал о химической атаке в токийском метро, всех занимал один вопрос: почему именно в Японии сформировалась целая организация, которая сочла возможным пустить в ход химическое оружие, оружие массового поражения?
В истории непростых взаимоотношений Японии с внешним миром были периоды, когда японцев обвиняли во всех смертных грехах, в прирожденной жестокости, в том, что презрение к жизни у них в крови, в том, что они бесчувственны к страданиям, в том, что они могут смеяться, слыша предсмертные стоны ребенка.
О японцах писали, например, так: «Японцы находят удовольствие в жестокости, кровопролитии. Жажда крови у японцев не ограничивается их восхищением убийствами в политических или патриотических целях».
— Я никогда не смогу забыть, — писал один английский профессор, — массовых убийств беззащитных корейцев после страшного японского землетрясения 1923 года».