Кто взорвал Америку?

Прежняя романтическая лексика: «дружеская помощь», «интернациональный долг» — уступила место жесткой калькуляций интересов: геополитических и военных. Страх перед «исламским фактором», мусульманская Средняя Азия как «мягкое подбрюшье» Советского Союза, Афганистан — в роли буфера…

Когда президент Наджибулла закончил свой монолог, объясняющий, почему Советский Союз должен продолжать помогать Кабулу, я спросил президента: не считает ли он теперь, после всего, что пришлось испытать его народу, что Апрельская революция была ошибкой?

— Идеи и цели революции, — ответил Наджибулла, — были правильны. Но когда мы взяли власть, благие побуждения были забыты. То, что делалось после революции, попытки построить здесь коммунистическое общество быстрее, чем в Советском Союзе, было большой ошибкой…

Наш вертолет обстреляли

Что бы ни говорили потом о Наджибулле, этот выпускник медицинского факультета Кабульского университета и бывший начальник ХАД — афганской госбезопасности, в последние годы демонстрировал политическую гибкость, сочетая ее с безжалостным применением военной силы.

Когда министр по делам ислама вдохновенно рассказывал мне в Кабуле, как президент Наджибулла пригласил его, чтобы расспросить о некоторых малопонятных местах в Коране, и продемонстрировал поразительное знание главной книги ислама, стало ясно, что кабульский лидер готов поступиться любыми идеологическими табу.

Не следует упускать из виду, что в обществе, где актуальна формула Мао Цзэдуна «винтовка рождает власть», армия, милиция, органы госбезопасности до последнего оставались на стороне Наджибуллы. Весной 1990 года член политбюро ЦК Народно-демократической партии Афганистана министр обороны Шах Наваз Танай пытался поднять армию и свергнуть Наджибуллу, но армия осталась с президентом.

В афганском обществе стараются держаться за сильного и богатого человека. А благодаря советским поставкам Наджибулла в определенном смысле был самым богатым человеком в стране. Он кормил тех, кто его поддерживал.

Безоблачное небо над Кабулом было исчерчено запятыми: взлетая и садясь, самолеты «Аэрофлота» и афганской «Арианы» отстреливали тепловые снаряды, чтобы обмануть «стингеры». Стены кабульского аэропорта были выщерблены осколками. В Кабуле слышались автоматные очереди. Во время одного из перелетов по стране обстреляли и наш вертолет.

Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило еще недавно. Ушла советская 40-я армия, которой командовал генерал Борис Громов, ушла и война в нашем понимании. Война превратилась в стычки, перестрелки, засады, в запуски одиночных ракет. Оппозиция не могла в открытом бою противостоять прекрасно вооруженной правительственной армии, обладавшей полным господством в воздухе и обученной советскими офицерами выжигать целые районы ракетными системами «Град» и «СКАД».

Но и правительственные войска не в силах были отойти от своих баз в крупных городах. Возникло хрупкое равновесие. Но эта мрачная стабильность означала продолжение ежедневного смертоубийства и полнейшее раздробление страны.

Командующий зоной «Восток» в Джелалабаде генерал-полковник афганской армии Лудин развернул карту города на русском языке, составленную советскими военными картографами, и показал нам, что контролируемая правительственными войсками зона увеличилась с прошлого года вдвое.

Каким образом это удалось? Мощными огневыми ударами — патронов и снарядов (равно как и самой боевой техники) можно было не жалеть: каждый день в кабульском аэропорту садились полтора десятка советских транспортных самолетов с оружием и боеприпасами.

Кроме того, за годы, прошедшие после Апрельской революции 1978 года, в городах сформировались целые социальные слои, тесно связанные с властью и полностью зависимые от нее. В Кабуле не упускали случая отметить, что бойцы оппозиции воюют за деньги. Но и правительственные войска тоже. Для бедного афганского парня служба в армии — единственная возможность прокормить семью.

Десятки тысяч членов партии понимали: исчезнет режим, кончится и их сытая жизнь. В городах многие — от партийных функционеров до купцов — боялись прихода оппозиции. Моджахеды озлобились до последней степени. Если они ворвутся в города, то устроят резню и всех ограбят. Вот почему, даже желая ухода режима Наджибуллы, горожане откликались на его призыв защитить города…

Долгое время Кабул ожесточенно обстреливали из курортного местечка Пагман, которое осенью напоминало дачное Подмосковье. Незадолго до моего приезда правительственные войска сожгли Пагман, сровняли его с землей. Больше здесь никто не живет, но и обстреливать Кабул стали меньше.

Мы проехали через Пагман на бронетранспортерах. В подмосковном золоте я увидел сталинградские пейзажи. Ни одного целого дома, руины, засыпанные желтым песком.