Кто зажигает «Радугу»?

Что только не сделают человеческие руки, если есть в них сноровка и любовь к своему делу. Мне очень захотелось вот так же освоить свое радиомонтажное дело, как Василий Иванович столярное мастерство. Получится ли? И понял, что получится. Добьюсь.

Дядя Вася взглянул на часы:

— Можете забирать свой корпус, только поосторожнее. Ему бы еще посохнуть не мешало.

Я освободил изделие от пресса, провел руками по полированной стене. Поднял над головой, показал Славке.

— Шик, блеск!

Славке тоже не терпелось взять в руки отделанную под орех вещь.

Мы поблагодарили Василия Ивановича за помощь и пошли к себе в инструментальный. За это время он стал нашим вторым домом. Мы приходили сюда, открывали верстак Николая, и никто не смотрел на нас странными глазами, дескать, что это ребята шарят по чужим ящикам. Мы привыкли к людям, они к нам.

Но сегодня рабочие второй смены смотрели на нас с явным интересом. Мы шли едва ли не торжественно. Я победоносно нес корпус прибора. Славка сияющий и возбужденный шествовал рядом.

Нас окружили слесари. Сосед Николая, обычно неразговорчивей, Петрович, собственноручно подсоединил нарядную красную панель к полированному корпусу, не пожалел своего «фирменного» крепежа. И сразу пеленгатор принял завершенный вид.

— Не думал, что у вас что-нибудь получится, — признался он.

— А я как посмотрел на них, сразу тебе сказал: пацаны-работяги, — перебил Петровича мастер участка, — помнишь?

— Помню, — кивнул Петрович.

Услышать от мастера, что ты — работяга, было большой честью.

— Эх, жаль Николая нет, — вздохнул Мороз.

Да, как бы нам хотелось, чтобы Фролов был здесь. Откровенно говоря, мы и сами не думали, что у нас может получиться такая профессиональная вещь. Пеленгатор был красив, эффектен. Яркая красная панель удачно сочеталась с полированной поверхностью корпуса, сделанной под ценные породы дерева. «Эхо» не стыдно было представлять на любой выставке.

Уже не надо было напрягать фантазию, чтобы представить себе прибор стоящим на сиденье автомобиля, готовым к «бою». Вот он перед нами. Правда, с ним еще надо было повозиться. Пеленгатор предстояло начинить печатными платами, радиодеталями — конденсаторами, катушками, транзисторами, наладить его, отрегулировать. С чего лучше начать?

— Петрович, платы как монтировать?

Я специально обратился к нему, обычно он отмалчивался, уходил к своему верстаку. Но теперь вокруг нас была целая группа рабочих. И правда, вопрос не остался без ответа. Петровичу даже не дали слово сказать. Нам все растолковали, показали, даже, наверное, сделали бы, но мы со Славкой побоялись принять такую помощь. Мастер и так нетерпеливо поглядывал на часы — слесарям пора было разойтись по рабочим местам.

Когда, наконец, мы остались одни, Славка обнял меня за плечи, и мы долго любовались пеленгатором. Молчали. Теперь все ясно. Каждая его черточка нам дорога и знакома. Она означала пот и мозоли, радость созидания, с которой мы познакомились неожиданно и близко.

— Ну, что, Боря, начнем?

— Давай.

Мы распределили работу. Славка вырезал из железной полосы уголки крепления, а я пошел нарезать в них резьбу и сверлить под шурупы. Эта слесарная работа была не сложная, но требовала внимания. Сначала предстояло тонким сверлом просверлить в металле отверстия. Сверлильный станок был как раз свободен. Я повернул кольцо держателя, который все называют патроном. Раздвинулись стальные губки, я вставил в них сверло и прочно зажал его. Включил станок. Он протяжно заверещал. Закрутилось сверло. Но оно встало косо и, вместо того чтобы крутиться, выделывало замысловатые пируэты. Я подвел его к заготовке, но никак не мог попасть в намеченную точку. Пришлось остановить станок. На этот раз я закрепил сверло более тщательно, но оно опять не хотело слушаться. Вдруг мне показалось, что за моей спиной кто-то стоит. Я повернул голову.

— Давай-ка помогу, — Петрович склонился над станком. — Видишь, сверло у тебя все время в одну сторону норовит уйти. Почему? — и сам себе ответил. — Потому что кривое.

— У меня другого нет.

— Сейчас приспособимся, — слесарь наметился и слегка стукнул молотком по сверлу. Оно чуть разогнулось. Пустил мотор — «бой» сразу исчез.

— Ну, вот теперь можешь работать.

Я налег на рычаг. Полезла витиеватая стружка.

— Порядок, спасибо!