Кто здесь хозяин? [Новеллы]

— А что заслужил — благословение?!

— Пусть каждый заглянет себе в душу и пошевелит мозгами. Чего тебе от Ратиани нужно? Уже одно то, что дорога на дорогу похожа и я не утопаю в грязи, одно это чего стоит!

— Не знаю, не знаю, ничего не знаю, ничего не понимаю. Вот поймают его, — наверное, он сам все объяснит, чего хотел от нас, почему приехал к нам, именно к нам, — растерянно произнес Саша.

— Может, это был бог, бог, понимаешь, а мы его не узнали. Сожрать захотели. Мы ведь это умеем! — усмехнулся Виктор.

— Скажешь тоже — бог. Не бог, а… — Саша Вашакмадзе встал, поправил накинутый на плечи пиджак и шагнул в темноту. Он пошел не домой, а в конец села, где у самого поворота на шоссе стоял столб электропередачи. На нем белой краской было выведено: «Саша Вашакмадзе». Он спешил стереть эту надпись.

Перевод Л. Татишвили

Глиняная табличка

— А зачем? — крикнул в трубку Отар Какушадзе, долго дожидался ответа, но с той стороны телефонного провода не собирались, как видно, вдаваться в объяснения. Отар привстал, трижды постучал в стену своего тесного кабинета и, когда из смежной комнаты отозвались тем же манером, окликнул стену:

— Меленти!

— Чего? — прогремела стена.

— Спускайтесь все вниз.

— А зачем?

— Станут тебе объяснять! Совещание, верно.

— Когда велели сойти?

— Прямо сейчас.

— Кто сказал?

— Карпэ звонил.

— Ни дна им ни покрышки.

Стена умолкла. Отар засмеялся, выдвинул ящик стола, выудил из него пустую папку и запер за собой дверь.

В узком коридоре одна за другой открывались двери, выпуская сотрудников Главного управления бытового обслуживания, деловым шагом спешивших вниз. «Видимо, все отделы созвали, — мелькнуло у Отара, и он пожалел, что не прихватил журнал с кроссвордом. — Наверняка на целый час, ошалеешь…»

В пестро разукрашенном лозунгами и плакатами зале заседаний Отар отыскал Меленти и, подсаживаясь к нему, заметил: «Быстро примчался! Думал, раздают что-нибудь!» — «Да, месячную норму ума», — рассмеялся Меленти. «Лучше б не отрывали нас от дела, не дергали б поминутно, больше толку было б от нашей работы, одни собрания да совещания — конца им нет», — пробурчал Отар. «Это по твоему разумению…» — Меленти не договорил, восседавший за кумачовым столом председатель месткома поднялся и, объявив: «Сегодня в гостях у нас иллюзионист», — представил его аудитории. Гость был импозантного вида, во фраке, галстуке-бабочке, лицо озарено вдохновением.

Гость в нескольких словах рассказал о происхождении сна, коснулся заслуг всемирно известных иллюзионистов перед человечеством, охарактеризовал преимущества лечения сном и, наконец, как бы между прочим, сообщил: «Ваш покорный слуга в достаточной мере владеет основами гипноза, и желающие убедиться в этом могут проследовать на сцену».

Младших инструкторов и ведущих инженеров охватила паника.

— Что он с нами проделает? — выкрикнул кто-то с места.

Предместкома что-то зашептал иллюзионисту, тот улыбнулся и так же неслышно ответил ему.

Предместкома кивнул и обернулся к залу:

— Короче, усыпит желающих. Здесь же, на сцене.

Зал снова загомонил. Желающих поспать не обнаружилось.

— А он разбудит или самому придется просыпаться? — полюбопытствовал тот самый мужчина, который задал первый вопрос.

Предместкома еще раз пошептался и, видимо, получил благоприятный ответ, так как просиял и обрадовал аудиторию:

— Сам разбудит. Не волнуйтесь.

По правде сказать, иллюзионист-гипнотизер ничего исключительного не делал. Уставившись в глаза усыпляемой жертве, водил рукой перед носом, шевеля пальцами.

Когда он за полчаса погрузил в сон четвертого человека, скептицизм Отара пошатнулся. «Наверное, в самом деле усыпляет, не подставные же они все», — сказал он себе.

Гипнотизер вынес на сцену пятый стул. Отар решительно направился к нему — очень хотелось на себе испытать его волшебную силу.

Гипнотизер спокойно предложил Отару сесть и уставил на него пронзительный взгляд немигавших серых глаз. Все внутри Отара напряглось. Он изумленно следил за руками чародея, изгибавшимися, как в танце «Самайя», разглядывал его блестящие лаковые туфли. Он пытался быть покорным, послушным, но сон к нему не шел.

Гипнотизер устал. С явным отчаянием взирал он на Отара, не сводившего ясных, бдящих глаз с его волшебных гибких рук. Наконец гипнотизер прервал сеанс и, попросив Отара подойти к микрофону, спросил:

— Вы не контужены?

— Нет, — безмятежно ответил не поддающийся гипнозу объект.

— Может быть, вы нервнобольной?

— Нет.

— А со сном у вас как?

— Отлично, — засмеялся Отар.

— Не принимали ли лекарства, чего-нибудь успокоительного?

— Нет.

— И гриппом не болели в этом году? — не отставал гипнотизер.

— Гриппом болел.

— Так бы и сказал, друг, — облегченно вздохнул чудодей. — Вы свободны, можете вернуться на свое место. Прошу кого-либо еще.

Отар улыбался, глядя на мастера сна, и ему чудилось, что тот готов растерзать его.

Понимающе кивая головой, он спустился со сцены, утратив всякий интерес к происходившему в зале.

Меленти смотрел на Отара, сотрясаясь от беззвучного смеха и прикрывая рот рукой.

— Чего смеешься! — напустился на него Отар.