Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

Это было симптомом более серьезной проблемы: после подъема 2011–2012 годов, когда обычные россияне вышли на улицы и призвали Кремль к ответу – фактически диктуя политическую повестку с площадей, хотя и не всегда именно так, как надеялись многие протестующие, – господствующие российские СМИ перестали поднимать значимые темы и перешли к разговорам ни о чем.

“Где-то в 2015 году все вдруг остановилось, – вспоминал Зыгарь. – После Крыма, после Украины Россия просто замерла”.

Решив, что споры о настоящем больше не работают, Зыгарь подумал обратиться к истории. В 2017 году, в год столетия большевистской революции, вместе с командой программистов и копирайтеров он методично освещал подготовку и последствия Февральской и Октябрьской революций, публикуя в Twitter и Facebook высказывания поэтов, революционеров и членов царской семьи. Проект стал хитом и уже в начале года набрал более 100 тысяч читателей¹. В 2018 году команда Зыгаря решила таким же образом отметить пятидесятилетие мятежей 1968 года, включая протесты во Франции, Мексике, Чехословакии, США и других странах, радикально изменившие послевоенную политику.

Впрочем, проявляя внимание к прошлому, Зыгарь не разуверился в будущем.

“Большая часть российского общества не верит в политику – это факт, – сказал он. – С другой стороны, на мой взгляд, общество становится в некотором роде более ответственным. Его вера в собственные силы растет. Возникает огромное количество благотворительных организаций и волонтерских групп. Люди решают важные социальные вопросы, например проблему детских домов, которую государство не решит никогда, и это впечатляет. Сильнее, чем когда-либо. И все это достигается исключительно усилиями общества”.

Порой сложно сохранять оптимизм в отношении России. Отчасти это объясняется тем, что умение подать плохие новости под хорошим углом – рассказывая о репрессиях и ограничениях прав человека, экономическом дискомфорте, геополитической изоляции – прерогатива пропаганды, а не анализа. Против людей, на которых Зыгарь возлагает надежды, действуют такие мощные силы, что перспективы кажутся безрадостными.

Во всех интервью, которые мы провели при подготовке этой книги, – и в большинстве наших повседневных бесед с коллегами и друзьями из России – оптимизма мало. В моде нынче отчаяние. Так, 30-летняя Галина из Ярославля работает маркетологом. В основном ее заботят родители. Ее отец имеет скромную государственную пенсию, а мать работает санитаркой в местной больнице. Она получила прибавку к зарплате, но ее еженедельный заработок все равно составляет лишь около 1200 рублей. В прошлом году Галине тоже подняли зарплату, и это позволяет ей помогать родителям сводить концы с концами и удовлетворять свои скромные нужды.

“Это просто безумие, – сказала она. – Учитывая, сколько в стране ресурсов, мы должны жить лучше”.

Или возьмем Марину, 52-летнюю служащую из Санкт-Петербурга, с которой мы уже встречались в пятой главе.

“Цены растут повсюду, – пожаловалась она. – Пять лет назад я платила за квартиру лишь малую долю того, что плачу сейчас. Естественно, моя зарплата возросла далеко не так сильно. И я не одна такая – все мои знакомые в той же ситуации”.

Марина сделала паузу.

“На самом деле я надеюсь, что хуже не станет, – печально вздохнув, продолжила она. – Я правда этого не хочу. Но мне кажется, что лучше не будет. По крайней мере, мне сложно в это поверить”.

И все же почти все люди, с которыми мы беседовали в начале 2018 года, включая Галину и Марину, собирались голосовать за Путина на мартовских выборах. В преддверии этих выборов Марина сказала нам, что отдаст свой голос за Путина в основном потому, что не видит альтернативы – по крайней мере “пока”. Галина призналась, что находится под влиянием своего парня – предпринимателя и помощника регионального парламентария.

“Он всегда смотрит новости, – сказала она. – Он патриот. В этом отношении он очень строг. Не то что я”.

Их слова иллюстрируют главный парадокс нашей книги. Галина, Марина и десятки миллионов других россиян понимают, что система ущербна. Что она коррумпирована. Что она не обеспечивает им ни благополучие, ни защиту. И все же, как зеленщики в коммунистической Чехословакии Вацлава Гавела, они следуют партийной линии. Почему?

Борьба за автократию