Кто?

ГРИША (выглядит растерянным).  Это все наговор. Это ужасный бессовестный наговор. Деньги были не в газете... он сам все это сделал.  Галя!

МИХАИЛ (насмешливо). Счастье, что доказательство этого наговора  наша Галя  держит в руках. А ты, Григорий, актер.  Ладно, финальный аккорд. (Гале.) Разверните, пожалуйста.

ГАЛЯ (судорожно сжимая пакетик).   Здесь нет денег.  Вы не имеете права.

МИХАИЛ. Гражданочка, давайте не будем наступать на одни и те же грабли. Давайте цивилизованно.

ГАЛЯ. Это мой пакет.

МИХАИЛ. Ну не драться же мне с вами, в конце концов.

ГАЛЯ. Мой пакет!

МИХАИЛ (почти ласково). Хорошо, ваш. Дайте тогда. Ну, дайте.

ГАЛЯ (истерично).  Гриша! Они не имеют права! Это мой пакет!

ТЕТЯ  МАША. О гадина,  и отдавать не хочет. Отдай пакет!  (Михаил придерживает Галю за руки. Тетя Маша вырывает у нее пакет,  быстро, суетливо  освобождает его от газеты;  все, затаив дыхание,  ждут. Обертка снята. Но денег нет. Есть пачка каких-то листов, исписанных и сложенных вдвое.  Михаил, не веря своим глазам, быстро  перетряхивает  газету,  сами листы, надеясь среди них  увидеть доллары. Но долларов нет. А  исписанные листы бумаги, по виду напоминающие письма,  разлетаются по всей комнате.)

ТЕТЯ  МАША. А  деньги-то где?

 МИХАИЛ (взяв один из листков, читает скороговоркой, словно это может как-то прояснить, где же все-таки деньги). Сережа, любимый, единственный, я полюбила тебя сразу...  (От себя.) Чепуха какая-то.

ТЕТЯ  МАША (ахнув). Это ж письмо!  Ее письмо! (Взяв  листок, продолжает читать.) Я полюбила тебя сразу  и кажется, навсегда.  (От себя.) Ой! (Обводит всех взглядом, продолжает.) И я благодарю судьбу за ту случайную нашу встречу. Я сразу и с  беспощадной ясностью поняла, насколько я не люблю своего мужа, насколько я всю жизнь  ждала тебя, одного тебя...  (От себя.)  Ой, что пишет! Гришка, муж-то ты! (Продолжает.) Ты сказал, что возможно в твоей небольшой труппе  найдется место для меня. И теперь я не живу, я только мечтаю, вся моя жизнь теперь только там, только с тобой. Ты женат, но это не страшно. Моя всепоглощающая любовь разрубит любые узы. (Под впечатлением повторяет). Разрубит любые узы. (От себя.) Ужас-то какой. (Бросив взгляд на пол, усыпанный письмами.) А он-то ей что пишет? (Шустро пересматривает одно письмо за другим.) Сережа,  любимый...  (Другое письмо.) Сережа , единственный... (От себя.) Тьфу ты. (В догадке ахнув.) А-а!  Это ее письма, все ее! (Не переставая просматривать письма.) Без  конвертов... неотправленные, что ли? Ой, вот, вот, слушайте. (Читает.) Господи, какое это счастье  даже просто писать тебе!  Словно я говорю с тобой. (Покосившись на застывшую в одной позе Галю, продолжает читать.)   Но  я знаю, я верю, наступит момент, когда ты прочтешь все  мои письма до последней строчки и поймешь, насколько я люблю тебя. (Бросив взгляд на разбросанные письма.)  Так, видно и не понял. (Читает дальше.) Любимый,   ты не слышишь меня!  Ну почему, почему ты не слышишь меня?! Почему ты не подходишь к телефону , почему ты не хочешь говорить?! (От себя.) Кошмар какой.  (Ахнув.)  Слушайте,  а в этом письме вешаться собралась!   (Читает.) Любимый, нет жизни без тебя! Без тебя...

ЛЮБА (прерывает). Тетя Маша, хватит!!  Мы совсем обезумели. Мы слушаем чужие письма.

ТЕТЯ  МАША. Так письма любовнику, не мужу. 

ЛЮБА  Галя, почему ты не соберешь свои письма?!

Галя не реагирует. Внезапно издает какой-то ненормальный смешок, смолкает.  Сидит, словно оцепеневшая.  Тетя Маша, присмотревшись к ней, машет рукой.

КУЛЬКОВ. Хе-хе. Вот они все три тысячи.  (Насмешливо взирая на Михаила.) Все до одной купюры.

МИХАИЛ (старательно игнорируя Кулькова). Я опирался  на логику, а тут одни импульсы и неврастения.

НИНА. На клюку тебе опираться.  Нашелся...детектив.