Куб со стертыми гранями

Вместо ответа она прильнула к нему и осторожно поцеловала в кончик носа. Они лежали в полной темноте, только в оконном проеме светились, словно огненные глазки какого-то злобного зверя, индикаторы охранной сигнализации.

В доме было тихо, но Лигум знал, что еще слишком рано, чтобы отец Мадлены, с которым она жила вдвоем в этом огромном особняке в пригороде Галлахена, лег спать.

Стараясь не потревожить девушку, припавшую щекой к его груди, Лигум глубоко вздохнул. Вопрос, который он только что задал, был не случаен, но ни на какие размышления Мадлену он не навел. Судя по всему, она плохо знала хардеров, и от этого было еще горше и противнее на душе, потому что одно дело: переиграть осведомленного соперника, и совсем другое - обмануть чье-то неискушенное доверие. Например, ребенка...

Нет, ему было с ней замечательно, и если бы он не был хардером, то был бы сейчас на седьмом небе от счастья.

Но хардеры не имеют права на счастье.

- Прочитай еще что-нибудь, - попросила она, плотно прижавшись носом к его груди, от чего было щекотно, и возникало какое-то странное, до сей поры не ведомое чувство. - Только из своего...

- Да это всё было баловство, - сообщил он. - На третьем курсе образовался небольшой перерыв в учебе, вот от нечего делать и попробовал свои силы... С тех пор даже мысли такой не возникало. А сейчас даже стыдно вспомнить, такой наивный примитив получался у меня тогда...

- Не скромничай, - настаивала она. - Да не бойся ты, я не буду критиковать...

- Ну, если ты так хочешь, - наконец, сдался он. И после паузы медленно, с ровными интонациями прочитал:

- Нам кажется: мир - для добра,

что он - для покоя и света.

Нам кажется: жизнь - игра,

мы мучаемся до утра

и всё же не верим в это.

Нам кажется: смерть - капкан,

с годами пружина всё туже...

А смерть - это самообман,

человек не умрет от ран,

пока он кому-то нужен...

В этом стихотворении было еще много строф, но Лигум не стал продолжать, потому что с помощью заранее вставленного в ухо "супер-аудитора" - крошечного устройства, воспринимающего звуковые колебания на большом расстоянии и усиливающего их - услышал, как где-то в недрах особняка раздалась сложная трель, состоящая из трех длинных и трех коротких стаккад. Кто-то звонил во входную дверь, явно используя условный сигнал.

Он прислушался к ровному горячему дыханию на своем плече.

- Мадлена, ты спишь?

- Ага, - промурлыкала она. - Причем сплю наяву... Кстати, от близких людей я больше привыкла слышать обращение "Лена".

- Учту на будущее, - сообщил Лигум, продолжая прислушиваться к звукам, доносившимся из недр здания.

- А у тебя действительно нет имени?

Он колебался всего одну секунду (но все-таки колебался!):

- Действительно.

- Бедняжка! - вздохнула она. - А давай я тебе сейчас дам имя? А? Не могу же я обращаться к тебе только по фамилии, да и не сократить ее так, чтобы это нормально звучало!.. Не "Лигуша" же мне тебя называть!

На втором этаже послышались твердые сухие шаги, которые направлялись к лестнице.

- Зачем? - спросил он. - Зачем мне имя?

- Как это зачем? - От волнения Мадлена даже приподнялась на кровати. - Ведь у всех же есть имена!.. У всех людей! - (Лигум кусал в темноте губы). - Ну, ладно, если у вас так не принято, то давай... давай я назову тебя понарошку... только для нас двоих. И никто-никто - обещаю тебе - не будет об этом знать, только ты да я!.. Согласен?

Лигум вздохнул.

- Ну давай, - согласился он. - И как же ты меня назовешь?

Она на секунду задумалась, рисуя нежным пальчиком замысловатые узоры на его груди.

- А ты сам какое имя хотел бы носить? - наконец осведомилась она.

Шаги спустились на первый этаж и замерли, словно решая, куда направиться дальше.

- Лена, - сказал Лигум, - а что ты будешь делать, если твой отец сейчас постучит к нам в дверь?

Она тихонько засмеялась:

- Боишься, да? Эх ты, а еще хардер!.. Сразу видно, что у тебя небогатый опыт по части лазания в девичьи комнаты по ночам!..

- А все-таки?

- Конечно, громко скажу, что я уже давно сплю. А ты тем временем спрячешься под кроватью!..

- Под кроватью нельзя, - серьезно сказал Лигум. - Там пыльно, и я обязательно чихну.

Шаги удалились в сторону входной двери. Вскоре оттуда донеслись тихие неразборчивые голоса, а потом шагов стало больше, и они теперь накладывались друг на друга. Судя по всему, отец Мадлены и ночные гости направлялись на кухню.

- Лена, а кто твой отец?

- У-у, - протянула она нарочито тоскливым голосом, - давай не будем об этом, хорошо? А то я действительно быстро усну от скуки!..

- То, чем он занимается, так скучно?

- Любая научная деятельность, мне кажется, скучна и безнравственна.

Лигум невольно вздрогнул. Неужели она знает, чем занимается ее отец? Но тогда непонятно, почему она разрешила, в сущности, незнакомому молодому человеку, да еще и хардеру, забраться в ее комнату через окно, для чего ей пришлось отключить на несколько секунд систему домашней сигнализации. Между прочим, системка еще та... мимо ее датчиков и комар вряд ли сможет пролететь незамеченным в дом...

- Так он - ученый?

- Молекулярный биолог.

- Звучит красиво.