Кубит или бит, Любить или не любить. Книга 1

Сделаем попытку уловить эти «странности». Представляется, что естественная реакция человека на услышанный анекдот существенно зависит как минимум от двух принципиальных моментов: его новизны, то есть отсутствия в памяти слушателя информации об этом анекдоте (1), и сюжетной интриги, то есть степени неожиданности сопутствующего анекдоту психологического контекста (обычно непрогнозируемого скачка сюжетной линии (2)). Если анекдот является известным, то ни о какой неожиданности здесь, очевидно, не может быть и речи. Принципиальным моментом в этом вопросе является то, что координирующий центр человеческого ума в виде нашего «Я», почти всегда неосознанно находится в состоянии прогнозирования поступающей извне информации. В этом проявляется его скрытая от нас подсознательная и в общем случае полезная для человека функция, направленная на обеспечение безопасности личности от внешних угроз, заложенная ходом эволюции человеческого вида. Таким вот образом функционирует в режиме ожидания новых событий, поступающих извне, наше эго. И тут вдруг следует неожиданный для «Я» сюжетный поворот, приводящий к разрыву естественного текущего прогноза. До этого момента, например, «Я» прогнозировало нечто очень серьёзное и благопристойное в соответствии с сюжетной линией услышанного, руководствуясь психологическим опытом прошлого, и тут вдруг следует резкий непрогнозируемый скачок, например, падение в противоположную крайность, положим, в сексуальную плоскость на грани приличия. На какое-то мгновение этот иллюзорный «хозяин ума» оказывается в состоянии замешательства и шока, порождённого фактором неожиданности (находится в состоянии «хедэва» (санскрит)). Совершенно непонятно для него как на всё это реагировать – то ли смеяться, то ли плакать, то ли бежать. Этого ещё никогда не было в арсеналах его психологически окрашенной памяти, на которую опирается этот хозяин ума, дирижёр нашего поведения в относительной (двойственной) реальности. Психологическое поле известного и понятного для этого великого манипулятора человеческим прошлым заключено исключительно в имеющемся архиве накопленных психологических оценок реагирования на ранее встречавшиеся или услышанные от других жизненные ситуации. «Я», встречаясь с проявлениями реальности настоящего, ищет опору исключительно в арсенале оценок из опыта прошлого. Эти оценки в общем случае являются относительными и для разных людей могут сильно отличаться между собой, даже если их причинами были одни и те же исходные ситуации. «Я» функционирует подобно компьютерному автомату. От технического устройства его отличает лишь выраженная психологическая окраска содержимого памяти и в общем случае меньшее быстродействие при функционировании в рамках формализованной рациональной деятельности. Если его накануне кто-то сильно обидел, а затем обидчик вдруг по каким-то причинам, поняв свою неправоту, решился прийти и покаяться, то первоначальная реакция «Я» на эту новую (живую) ситуацию будет легко предсказуемой и подобной роботу, то есть обусловленной исключительно днём вчерашним. Разве человеческая память – это не есть день вчерашний? «Я» не имеет потенциала присутствовать в реальности настоящего. Поэтому подавляющее большинство людей, естественным образом принявших на вооружение этот привычный для себя способ ментального существования, при общении с другими слышат больше «себя», а не то, что им пытаются сказать. Они слушают, но не слышат, смотрят, но не видят, говоря языком Христа, они «не ведают, что творят». Они как будто живут в своих иллюзорных относительных «снах», никогда в точности не совпадающих с реальностью настоящего, живым дыханием Существования. Это принципиально важно понять. Именно поэтому моральные принципы, принадлежащие разным культурам, могут сильно разниться между собой. Где-то иметь три жены естественно, а где-то это уже относится к явлениям аморальным. Для кого-то один человек – друг, а для другого – заклятый враг. В определенный исторический период Гитлер в воображении большинства немцев казался почти богом, хотя для представителей многих других народов являлся воплощением дьявола. Например, несложно убедиться в том, что понятие «стыд» сильно обусловлено многими относительными факторами: возрастом, культурой, религиозной средой, а также окружением. Однако понятие «совесть» уже имеет более обширный и приближенный к Абсолюту контекст, что позволяет ему порою подняться над национальными и культурными различиями. Понятие «стыд», а также общеизвестные принципы двойственной морали оказываются вполне доступными для обыденного «Я», поскольку обычно закладываются в память индивидуума домашним воспитанием, культурой, образованием и т. п. Что касается постижения во всей своей полноте понятия «совесть», то тут всё оказывается гораздо более сложным и выходящим за пределы временных рамок и по этой причине почти не поддающимся концептуализации и запоминанию. В юном возрасте, например, часто бывает непреодолимо стыдно даже реализовать на практике скромный и обоюдно желанный поцелуй кое-кого в щёчку. Напротив, в зрелом возрасте в романтических отношениях часто бывает постыдным уклониться от экстремальной деликатной близости сторон, когда это, например, может быть отнесено к категории «динамизма» или истолковано как невыполнение «супружеского долга». Но вот сознательные попытки уклонения от предоставленных Жизнью возможностей постижения чистых аспектов собственной Души должны, похоже, всегда принадлежать к категории Бессовестно человеку сознательным образом препятствовать постижению Истины о своей глубинной Природе. Иными словами, в любых ситуациях сознательный выбор бездуховной позиции, на мой взгляд, должен истолковываться именно подобным образом.