Кубит или бит, Любить или не любить. Книга 1

Обратите внимание, что принадлежность мужской даты к простым числам и относительная простота реальных мужчин по сравнению с более сложной (составной) женской организацией в аспекте живо-творческой деятельности естественным образом совпадают. Мы здесь наблюдаем очередную гармоничную случайность, проявляемую даже в мелочах. Впрочем, подозреваю, что в столь жизненно значимых вопросах, касающихся непостижимой для нашего ума деятельности, мелочи вполне могут быть и недопустимы, а случайность исключена. Понятно, что составные математические числа (с выраженной делимостью) органично соответствуют «составной» женской организации в период беременности.

Общеизвестно, что одна женщина во время родов чаще всего производит на свет ребёнка в единственном экземпляре (другие варианты представляют собой иногда приятное, но всё же исключение). Из этого факта следует несложный вывод о приоритете в конкуренции за право обладания женской праздничной датой не просто составных (делимых) чисел, а чисел чётных (то есть делимых на два). Деление женской восьмёрки на два, очевидно, порождает женскую четвёрку (дочь), которая в свою очередь обладает потенциалом рождения из своего чрева уже «сына» – мужскую двойку. (Двойка, как известно, является простым числом, поскольку делится только на себя и единицу.) Таким образом, мартовская «восьмёрка» несёт в своём чреве потенциал поэтапного рождения двух отличающихся между собой по половому признаку ключевых противоположностей, то есть охватывает своим содержанием весь основной «спектр» человеческого измерения.

Слово «мама» в нашем языке, как известно, состоит из двух идентичных «ма». Последнее звукосочетание, как правило, означает творческую способность порождения чего-либо. Например, «магия» означает по своей сути власть («гия») над порождением «ма». (Аналогичным образом менее известное у нас слово «калагия» означает уже власть над временем (санскрит – «кала»).) В русском варианте в слове «мама», на мой взгляд, делается непревзойдённый акцент на женское качество животворчества, поскольку в нём первое «ма» порождает не нечто искусственное и неопределенное, а фантастический продукт аналогичного запредельного потенциала (о чём символизирует второе «ма»), способный к самостоятельному полноценному продолжению животворческой активности. Таким образом, дважды делимая женская «восьмёрка» оказывается органично согласованной со словом «мама». Всё это является дополнительным аргументом в «копилку» обоснования корректности женской праздничной даты 8 марта.

В нашей стране издавна сформировалось предубеждение о том, что, несмотря на известные преимущества английского языка в приложениях, связанных с рациональной научно-технической деятельностью (из-за повышенного уровня его однозначности), русский язык, как правило, оказывается более эффективным в гуманитарной (например, литературной) сфере, особенно при описаниях аспектов Живой Реальности. Не вдаваясь в полемику о правомерности подобной точки зрения, имеющей собственную логику, отметим, что слово «мама» является, возможно, наиболее убедительным аргументом, подтверждающим данный тезис. Правомерность этого следует из признания того факта, что ментальный образ матери в сознании основной массы психически здоровых людей на нашей планете имеет высочайший (жизненный) потенциал. Ну, а как, например, материнский аспект представлен в английском варианте? А здесь это слово звучит уже, как «ма-зэ» («mother»), что означает порождение чего-то неопределенно конкретного. Вместо второго (русского) «ма», имеющего отношение к творческому началу, здесь уже присутствует неопределенное «ther». Тем, кто хотя бы немного знаком с азами английского языка наверняка известен конкретизирующий аспект данного сочетания, который особенно выпукло проявляет себя в распространённых оборотах английской речи типа: «Therе is (are)…». Во всяком случае, так это видится мне. В любом случае остаётся справедливым вывод о том, что в английской версии рассматриваемого слова в гораздо меньшей степени проявлен запредельный потенциал «слабого» пола.