Кублерос

Встав с дивана, я дошел до стола, порылся в нем. Достал картонный квадратик – один из примерно сотни таких же, ворохом рассыпанных там.

– Возьми эту визитку, Слав.

– Какую визитку? – он подошел ко мне. Видно было, что друг мой выговорился, поток его эмоций иссяк.

– Это контакты нашего постановщика музыкального сопровождения. Скажешь, что персонально от меня.

– И что это даст?

– Не знаю. Но на гитаре играешь ты здорово.

Больше мы не говорили ни о чем важном – так уж получилось. Попили на ночь чая, и легли спать. Я уложил его в спальне, сам постелил себе на это же диване, в гостиной.

Утром мы оба встали, позавтракали, оделись и вышли. Обменялись телефонами. Скрепили прощание рукопожатием, почти таким же крепким и долгим, как и раньше.

И разошлись.

Не думаю, что он ждал от меня какого-то внятного совета в этот вечер, или некой реальной помощи – ему просто захотелось увидеть старого друга, поговорить за жизнь, которую он оценивал, как неудачную. Не знаю, позвонит ли он когда-нибудь по визитке, которую я ему дал. Возможно, он ее выбросил в ближайшую мусорку…

Ну что же, у каждого свои костры. И свои небеса.

Часть 5. Смирение

1. Пуэр в подлесной избушке

– Мы снесем твою башку! – говорили они.

– Мы вырвем твое сердце! – говорили они.

Когда я решил покончить с жизнью и для этого нашел их, все, что они сделали – это усадили меня за стол (грубый дубовый стол, и такие же стулья за ним – словно сколоченные век назад и рассчитанные на тысячу. В целом – под стать остальной обстановке) и налили чашку крепкого пуэра. Глотнул… вдруг показалось, словно я уже неделю как лежу в глубокой могиле, надо мной сырой пласт чернозема вперемешку с гнилой дубовой корой, а в гроб лезут черви, есть мое тело…

Матернувшись, я вскочил. Кружка полетела в угол.

– Ну как? – ядовито спросил один.

– Чего ругаешься? – недовольно проворчал второй.

Я не ответил. В глазах помутнело, а в животе взорвалась вонючая бомба… я блеванул прямо на коврик из сухой травы.

Перебирая по бревенчатой стене руками, я добрался до выхода и толкнул тяжелую дубовую дверь. Наружу, наружу! К свежему воздуху!

– А вздумаешь еще заниматься глупостями, мы снесем твою башку! – донеслось мне вслед.

– И вырвем твое сердце! – ехидно добавил второй голос.

Дверца скрипнула и захлопнулась. Я лежал на траве, держась за живот, только-только приходя в себя и с облегчением слушая, как жужжит пчела на примятой ромашке, прямо перед лицом, а в густых еловых ветвях над головой поет дрозд.

Позади послышался скрип и шорох. Через силу повернувшись, я увидел, что поросший мхом ветхий безоконный бревенчатый домик зарывается в землю.

– Стой! – попытался я заорать, на деле только хрипнул и закашлялся.

"Там же рюкзак, компас и еда на два дня, как же я обратно то пойду, между сопок и болот?" – пронеслась в голове очевидно-бесполезная мысль.

А домик все елозил и елозил, ввинчиваясь аккуратно, чтобы никак не нарушить целостность почвы, не порвать корней вековых деревьев, а лишь раздвинуть себе аккуратный проход вниз, под землю.

Вот уже осталась только крыша, а вот и только острая верхушка с кончиком бревнышка на конце крыши…

Миг, и ничего не осталось.

Я встал, подошел на место, где стояла избушка. Пнул сапогом кочку, попрыгал – ничего! Вокруг – тайга, тайга… И я тут стою, в джинсах, футболке и куртке. Даже нож и тот был в рюкзаке, а вот где сейчас рюкзак – не скажет самый продвинутый гугл мапс…

Умирать, на удивление, больше не хотелось. Совсем. Домой бы попасть!

Земля под ногами зашевелилась. Я вздрогнул, отпрыгнул, откатился, осторожно выглянул – уж не возвращается ли избушка обратно?

А там, где я стоял, теперь лежал мой рюкзак. Весь в черноземе и целохонький! Забыв про могилу, через минуту я уже хрустел колбасой и наворачивал чай из фляги, прикидывая по карте и компасу, куда идти и где окажусь ближе к вечеру.

Пустил руку поглубже, чтобы достать еще и сухого сыру, как вдруг нащупал какую-то штуку, завернутую в бумагу. Вытащил. Это была что-то приплюснутое и мягкое, завернутое в мятую пыльную бумагу с каким-то текстом, настроченным карандашом. Развернул – оказался блин пуэра.

А на бумаге…

"В сыру землю не спеши, тобой еще небо не накормлено.

Уж коли бы ты иных звезд желал, так ведь ветра те же дуть будут – неужели убежишь?

Чай пей, и не будет дурщины в голове.

А коли еще захочешь наперед себя закопаться… То мы снесем твою башку!

И вырвем твое сердце!"

2. Одна нога здесь, другая – Там

Однажды у меня пропала правая нога. Натурально: с вечера пошла мурашками, словно я ее отсидел, а утром все, что ниже колена – просто исчезло.

Вначале я сидел на диване, тупо смотря на пустое место на матрасе, изо всех сил пытаясь шевелить пальцами… и у меня получалось! По ощущениям – нога лежала то ли на матрасе, то ли на мягком одеяле.

По пятке словно начали водить перышком, я захихикал и на автомате попытался одернуть и почесать – но не получилось. Ниже колена была просто пустота.

Так и жил я с этого момента – без ноги. И жила моя нога – какой-то своей неведомой таинственной жизнью.