Кубок Аркесилая в контексте: Греческое взаимодействие с погребальным искусством позднего периода

Мэтью Скузе Чаша Аркесилая в контексте: Греческое взаимодействие с погребальным искусством позднего периода

Введение

Чаша Аркесилая (рис. 1, рис. 2) – это лаконский чернофигурный килик, датируемый шестым веком, с примерно с 565 по 550 гг. до н. э. (Wachter 2001, 160), и приписываемый художнику Аркесилая (De Ridder 1902, 98–100, no. 189). Чаша была куплена Национальной библиотекой Франции в 1836 году на открытом аукционе. Предыдущий владелец был частным лицом, и конкретный контекст находки не зарегистрирован. Однако, судя по состоянию чаши и тому факту, что ее происхождение указано как из Вульчи, она почти наверняка была взята из собрания пиршественной керамики и другого погребального инвентаря, найденного в гробнице этруска с высоким статусом.

Рис. 1. чаша Аркесилая: вид внутри. Лаконский чернофигурный килик, 565–550 до н. э. Вульчи. De Ridder 189. © BnF.

Рис. 2. чаша Аркесилая: вид снаружи. De Ridder 189. © BnF.

Чаша Аркесилая привлекла значительное внимание ученых. Вачтер (Wachter 2001, 160) представляет исчерпывающий список научных интересов до конца двадцатого века, наиболее заметными среди которых являются д'Альберт (d'Albert 1833), Пуштейн (Puchstein 1880-1), Лане (Lane 1933-4), Шаму (Chamoux 1953, 1966), Бентон (Benton 1959), Нейман (Neumann 1979), Стибб (Stibbe 1972), Саймон, Хирмер и Хирмер (Simon, Hirmer and Hirmer 1981) и Шаус (Schaus 1983). К этому списку следует добавить Бордмана (Boardman 1958), Брессона (Bresson 2000), Тивериоса (Tivérios 2000[2001]), Маффре (Maffre 2004), Шауса (Schaus 2006), Кудена (Coudin 2009), Мей (Mei 2013) и Гёнстера (Gönster 2015). Примечательно, что, несмотря на внимание ученых, большинство аспектов украшения и надписей на чаше Аркесилая, а также ее место в более широкой истории лаконской расписной керамики остаются предметом споров. Эта статья призвана внести свой вклад в эту дискуссию, достигнув четырех целей: (1) проанализировать недавнее прочтение надписей на чаше и составить представление о сюжете чаши; (2) выделить особенности чаши, которые подтверждают (и не поддерживают) мнение о том, что ее внутреннее убранство было смоделировано по мотивам египетских погребений; (3) рассмотреть назначение сюжета чаши; 4) предложить контексты для передачи рисунков между египетскими погребальными домами и лаконскими художниками.

Сцена и надписи

Внутреннее тондо чаши Аркесилая разделено на два уровня: основной и нижний.[1] Два уровня разделены сплошной линией, но составляют часть одной сцены. На главном уровне центральные элементы слева: большая фигура, сидящая на складном стуле под тентом (все фигуры мужские); рабочий смотрит и указывает на него; большой комплект весов с грузом; двое рабочих, перемещающих грузы для взвешивания; один, кажется, хранит товары в тканом контейнере, а другой указывает на весы. Перед помещением в контейнеры грузы кажутся незакрепленными, с тщательным вниманием к весам. Другие элементы вокруг этих фигур включают семь животных (слева направо): ящерица позади сидящей фигуры; леопард под табуретом; две птицы и обезьяна на балке над весами; и две другие птицы в полете, одна – хищник (орел?), а другая – аист (или журавль, Tivérios 2000[2001], стр. 24). На нижнем уровне слева мы находим: сидящего или присевшего на корточки человека, двух рабочих, несущих мешки с товарами, и мешки, сложенные у стены. Рассматриваемые товары, которые содержатся в заштрихованных мешках, были предложены как сильфий или шерсть, которые, вероятно, были значительным экспортом Кирены/Ливии (Gönster 2015, 169–84; Chamoux 1953, 262; White 1984, 28; Mitchell 2000, 89–97; Kiehn 2006, 57–60; Schaus 2006, 176). Понимание природы этих товаров имеет важное значение для интерпретации значения сюжета, но одно только графическое содержание не дает достаточных подсказок. Надписи вокруг фигур чаши, следовательно, критически важны для интерпретации сцены, хотя большинству из них недостает определенных прочтений.