Кубыш-Неуклюж

– Ерунда! Ты с виду – пассивный гомик! Носы у нас одинаковые – не то, что у этой дуры! Горбатой, страшной! Короче, я буду напяливать твою куртку, брать твою трость, Жоффрея, шапку надевать какую-нибудь, очки – и хрен кто отличит ночью! Как тебе план?

– Да я не ношу очки, – возразил Серёжка, – и никогда не носил.

– Вот это напрасно. Впрочем, плевать. Теперь ты носить их будешь. Точнее я. Только по ночам. Этот живодёр тебя не боится, поскольку знает, что ты его не увидишь даже в упор. Но я-то его увижу! У меня глаз-алмаз. Как только Жоффрей залает, как ненормальный, я посмотрю, на кого он лает, и – все дела! Убийца пойдёт под суд!

Рита засмеялась.

– Что ты, тварь, ржёшь? – свирепо взглянула на неё Света, – я тебе морду сейчас набью! Тут дело серьёзное, не до смеха!

– Прости, моя ненаглядная, – промяукала Рита, закрыв свою «раскладушку», – мне анекдот скинули смешной.

– Что за анекдот?

– Нет, я не могу тебе его рассказать. Он – для взрослых. А план мне очень понравился. Он гораздо лучше любого другого плана – по крайней мере, из тех, что мне доводилось пробовать. Он на меня подействовал. А те – нет. Я уже давно поняла – это не моё. По мне, лучше выпить. Или ширнуться.

– Нормальный план, – поспешил заметить Серёжка, чувствуя ветер от шевеления ноздрей Светы, – но есть проблема. Жоффрей по улице ходит с большим трудом. С ним уже особо не погуляешь, его приходится, в основном, таскать на руках.

– Это не проблема, мой друг, – улыбнулась Света, – сколько весит Жоффрей?

– Килограмм пятнадцать.

– Пятнадцать? А эта тварь, которая сидит рядом, весит пятьдесят пять! Я её однажды тащила от Сухаревской до Пушкинской.

– Мы вообще-то ехали на такси, – уточнила Рита, внезапно сделав лицо серьёзным, – но если ты размотаешь этот клубок, то я соглашусь признать за тобой какие угодно подвиги. Мне ужасно хочется выяснить, почему я вдруг не могла уйти оттого, кого я не видела.

Света молча воззрилась на озадаченного Серёжку. Уставилась на него и Рита. Он понял, что они ждут от него решения.

– Это всё какая-то ерунда, – был его ответ, – впрочем, как хотите. Мне шляться с ним по ночам мало удовольствия. Давай так. Я сегодня с ним ночью погуляю сам. Если он залает, мы эту твою идею реализуем, договорились?

– А почему бы мне уже с ним сегодня не погулять? – удивилась Света.

– У тебя есть тёмные очки?

– Нет. У Ритки на прежней квартире были, да я на них наступила. Но можно ведь одну ночь без них обойтись.

– Овца! – восторжествовала Рита, вскакивая со стула, – если убийца хоть один раз заметит подмену, то его бдительность возрастёт и план твой накроется! Теперь видишь, что ты за дура?

– Вижу, – с ноткой печали признала Света и также встала, – попробую поумнеть. А Ритка попробует объяснить мне, куда исчез мой тональный крем из флакона, который был запечатан!

Обмениваясь любезностями, подруги переместились в свою квартиру. Когда Серёжка захлопнул за ними дверь, Жоффрей повёл ухом, но не проснулся. Вернувшись в комнату, сотрясаемую раскатами храпа, Серёжка долго мерил её шагами, потом он взял свой мобильник и набрал номер.

– Алло, – ответила Катя, – как хорошо, что ты позвонил! Я только сейчас смотрела в инете про эту клинику.

– Ну, и что?

– Короче, приём там стоит две с половиной тысячи. Давай завтра туда поедем.

– Давай. Во сколько?

– Я, как проснусь, позвоню. И мне ещё маму надо будет дождаться, чтобы она осталась с детьми.

– Хорошо, до завтра.

– Пока.

Отложив мобильник, Серёжка прошёл на кухню и там бесшумно стал ужинать. Но Жоффрей, конечно, проснулся, чтоб получить пачку творога и кусок колбасы. Проглотив всё это, он выспросил печенюшку, вернулся в кресло и вновь завёл мотоцикл. До двух Серёжка проспал часа полтора, а всё остальное время он слушал книгу. Когда Жоффрей вспрыгнул с кресла и подошёл к своему приятелю, тот вскочил, оделся, кое-как натянул на больную лапу пса башмачок и вывел его на улицу.

У подъезда Жоффрей пометил забор. Серёжка собрался взять его на руки, чтоб идти за кирпичный дом, но бульдог не дался. Он неожиданно озверел. Он так весь напрягся, что показался Серёжке каменным. От его истошного лая гулкая тишина двора рвалась на кусочки, как необъятный воздушный шар, и опять смыкалась, и опять лопалась! Покрываясь ледяным потом, Серёжка схватил Жоффрея, который не унимался, бросился с ним к подъеду и набрал код. Ему это удалось только потому, что пальцы каким-то чудом сработали машинально. Протиснувшись между дверью и косяком, Серёжка всей силой левой руки дёрнул на себя тяжёлую дверь, которая закрывалась медленно. Лишь тогда Жоффрей замолчал. Серёжке пришлось малость отдышаться, чтоб затащить его на второй этаж. Весь остаток ночи они не спали.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ