Кубыш-Неуклюж

Щенок не был глупым. Он понимал, что мало умеет и мало знает, а значит – должен радоваться тому, что его так любят, и всеми силами проявлять ответные чувства. Он понимал, что надо бежать и не отставать, иначе опять случится несчастье. Он понимал, что ночь скоро кончится и настанет утро. Ему ли было это не знать! Неделю назад он провёл на улице двое суток и чуть не умер. Он понимал, что нет у него ни одной секунды, чтобы остановиться и сделать лужу. Можно ли заставлять ждать ту, которая его любит? Она идёт торопливо и не оглядывается. Ей очень нужно успеть по срочному делу. Он понимал, что если его не могут взять на руки и снести по крутым ступенькам подвала вниз, то, стало быть, надо спускаться самостоятельно – очень медленно, осторожно, чтоб не свалиться. Он понимал, что если настала полная темнота, то надо утроить бдительность и поскуливать, чтоб случайно не потеряться. Он понимал, что если его поставили на какое-то возвышение, значит – это необходимо. Но он не понял, зачем ему стали отрезать уши и ломать лапы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Когда Катя утром пришла, Жоффрей, догадавшись, что предстоит некая поездка, начал пищать и метаться. Он обожал путешествовать. Он носился, как метеор, от Кати, стоявшей около входной двери, к Серёжке, который слишком медленно одевался, и торопил его громким лаем. Потом опять мчался к Кате – здесь ли она ещё? И вот, наконец, на него надели ботинок, затем – ошейник. И путешествие началось. Он ещё не знал, кто такой онколог. Он знал одно: всё опять, как прежде! Вместе, втроём! Куда– то поедем! На чём, на чём? На метро? Отлично! И он тащил Серёжку к метро, чудовищно напрягая мускулы своих толстых, коротких лап и забыв про боль.

Ехать на метро предложила Катя. Она, конечно, была права. Так вышло быстрее. Поднявшись в город, слепой, хромой и блондинка долго плутали, пытаясь понять, где клиника. Было очень тепло. Серёжка вспотел, таская Жоффрея. Когда мучительные блуждания увенчались успехом, он так вздохнул, что Жоффрей захрюкал, а Катя выронила окурок себе за ворот. Посетителей в клинике было много – люди, собаки, кошки. Даже зверьки. После оформления карты ждать пришлось долго.

– Интересно, а рыбные доктора, вообще, бывают? – вслух подумала Катя, устав сидеть и поднявшись, чтоб походить взад-вперёд. Жоффрей, боясь её потерять, вылез из-под стула и потянулся за нею.

– Уверен, что нет, – произнёс Серёжка, заталкивая его обратно под стул, чтоб он не сцепился с питбультерьером, – поэтому рыб так много.

Очередь засмеялась.

– А насекомные доктора? – не отстала Катя, – бывают?

– Да. Поэтому насекомые мрут, как мухи.

Вскоре Жоффрея вызвали. Очень вежливый кандидат наук осмотрел бульдога, разбинтовав ему лапу. Пока медсёстры её опять забинтовывали и переставляли Жоффрея со стола на пол, врач, ознакомившись с цитологией и Ирининым назначением, заявил, что полностью с ним согласен.

– Да, принимайте преднизолон. Но через неделю дозу нужно будет уменьшить до четырёх таблеток. Также прошу вас сделать ему УЗИ всех внутренних органов и подъехать ко мне через две недели.

– Скажите, а какова вероятность выздоровления, – поинтересовалась Катя, – он ведь немолодой.

– Судя по тому, как ваш пёс пытается тут со всеми знакомиться, вероятность очень высокая. Тяжелобольные, по-моему, так себя не ведут.

Жоффрей, в самом деле, расхулиганился не на шутку. С большим трудом хозяева его взяли на поводок и выволокли из светлого кабинета с мрачной табличкой. Ему там очень понравилось. Расплатившись, пошли к метро.

– Ещё поживёт, – заверила Катя, чиркая зажигалкой, – смотри, сколько в нём энергии! Он сейчас почти не хромает.

– Я как раз этого и боюсь.

– Чего ты боишься?

– Что слишком долго он проживёт. Ты прекрасно знаешь, у меня – почки не очень.

– Да хватит чушь городить! – перебила Катя, досадуя, что сама начала этот разговор.

Около метро они взяли две шаурмы с провансальским кетчупом. Пока ели, делясь с Жоффреем, Серёжка коротко рассказал о страшных событиях во дворе. Катя возмущалась. Ей постоянно кто-то звонил, писал СМСки. Звонки она сразу сбрасывала, а на сообщения отвечала.

В метро было тесновато. Но для Серёжки место нашлось на обеих линиях. Жоффрей прятался под скамейками. Катя их довела до самого дома. То есть почти до самого дома, так как на пустыре собралась толпа. Катя предложила туда свернуть – послушать, что там творится. Свернули. Перед толпой жители квартала, многие из которых держали на поводках собак, стоял участковый. Он говорил, прижимая руки к груди, что он сам собачник, что у него самого есть сердце, что к делу подключены сотрудники уголовного розыска, так что всё будет хорошо, успокойтесь, мол. Однако, никто успокаиваться не собирался.

– Щенка замучили до смерти! – верещала Алёна Игоревна – старушка, всюду кормившая голубей, – куда вы все смотрите, обормоты? Путина защищаете от студентов, которые никого не трогают, никому не мешают, а за щенка заступиться некому? Чтоб вы все провалились, черти!