Кубыш-Неуклюж

На это уже возразить было нечего. И пришлось Серёжке вновь проявить скупое мужское гостеприимство. Бульдожье гостеприимство было гораздо более ощутимым. Жоффрей принёс Свете кость. Света отказалась, сказав, что в школе ела пирог. Пока она нежилась в предварительно вымытой ею ванне, Жоффрей на кухне поужинал. Он ел кашу с сосисками и пил ряженку. После трапезы он притопал к своему креслу и кое-как на него вскарабкался, а Серёжка сел на диван и стал слушать книгу. Света к ним пришла голая. Но не тот, ни другой её ногатою не впечатлились. Она, конечно же, не обиделась, потому что после горячей ванны ей было сказочно хорошо. Её снисходительность распростёрлась до такой степени, то Серёжка вдруг ощутил голую красавицу на своих коленях. Когда диван заскрипел, Жоффрей спрыгнул с кресла и попытался принять участие в заинтересовавшем его процессе. Но он был грубо отринут. Это его обидело. Он лёг спать прямо на полу.

– Я вижу, ты всё равно думаешь о ней, – заметила Света, когда они пили кофе, сидя на кухне. Как и вчера, за окнами багрянел закат над шумным двором. Серёжка был молчалив.

– Я думаю не о ней, – возразил он вяло, – то есть о ней, но совсем не так, как ты это представляешь.

– Только не надо мне врать! Прошло уже полчаса, а он, видите ли, думает о бабе не так, как я это представляю! Тебе не семьдесят лет!

– Но и не семнадцать, – вздохнул Серёжка, – всё странно. Всё очень странно.

– Где именно?

– В голове у того, кто создал эту вселенную. Я уже ничего не могу понять. Когда десять лет назад кто-то говорил: «Катя и Серёжа», все понимали, что речь идёт о неразделимом. А потом к нам присоединился Жоффрей. Мы стали ещё счастливее. Он сначала мне не понравился, потому что я перед этим похоронил фокстерьера и был, конечно же, против другой собаки. Он очень переживал. А Катька твердила, что он – инопланетянин, а не собака. И вот теперь мы встретились с ней только для того, чтобы отвезти его на приём к онкологу. Как такое возможно?

– Возможно и не такое, – пожала плечами Света, – она просто повзрослела, стала другой. Женщины меняются очень сильно.

– До полной неузнаваемости! – взволнованно подтвердил Серёжка, – до абсолютной!

– Ты это понял только сегодня?

– Да. В очередной раз. Надеюсь в последний. Сегодня было не больно. Почти не больно.

– Тогда чего ж ты грустишь?

– Да так.

Света улыбнулась, допила кофе и, встав, пошла одеваться. Жоффрей, лёжа на полу, храпел так, что стены тряслись.

– Он ночью залаял? – спросила Света из ванной.

– Да, ещё как! Около подъезда. Ты что, не слышала?

– Нет, я крепко спала. Значит, я приду к тебе ночью, чтоб с ним гулять? Очки я купила.

– Если не будешь спать, приходи.

Одевшись, Света опять подошла к Серёжке и энергично взъерошила ему волосы.

– Не грусти!

– Да как не грустить? Ты слышала про щенка?

Света спохватилась.

– Ой, да! Щенок! Это ведь тот самый щенок, которого Немова и Крапивина подарили какой-то девке с наколками на руке! Полиция их сегодня допрашивала!

– Где? В школе?

– Конечно! Не только их! Почти всех! И меня спросили, не попадалась ли мне такая-то девка лет двадцати, с таким-то щенком!

– Ты её не видела?

– Нет, не видела! Пойду, Ритку спрошу – может, она видела?

Совершенно про всё забыв, кроме подлой девки, Света умчалась. Серёжка долго еще сидел, грызя сухари, чтоб Жоффрей услышал и пришёл клянчить. Но нет – бульдог продолжал храпеть. Когда за окном стемнело, Серёжка встал, налил себе ещё кофе и с ним пошёл слушать книгу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Выскочив из квартиры Серёжки и закрыв дверь, Света на одну минуту окаменела. Из шестьдесят четвёртой квартиры – да, из той самой, в которой жила она, выходила женщина. И не просто женщина, а красавица в полицейской форме, с погонами подполковника! С этим Света никак не могла напутать – ведь подполковником был её родной папа. Скользнув по Свете режущим взглядом холодных глаз, дама – офицер повела чёрными бровями под белокурой чёлочкой и направилась по ступенькам вниз, стуча каблучками неимоверной длины и тонкости. Дверь за ней громыхнула, и замок лязгнул.

Первым побуждением Светы было немедленно эту дверь отпереть и выяснить у подруги, что за дела. Но, сделав два шага, она решила, что будет лучше спуститься и поглядеть, на какой машине дама отчалит. С травмоопасной скоростью спорхнув вниз и выбежав из подъезда, она увидела, что красотка отчаливает на Лексусе. Её ждал за рулём водитель. Света уж повернулась, чтобы идти домой, но в этот момент её окружили дети. Их было много.

– Здравствуйте, Света, – сказала её соседка Наденька, – извините, пожалуйста, что мы так сегодня свинячили! Сожалеем.

– Где вы свинячили? – удивилась Света.

– Да как – где? В школе! Особенно – в раздевалке. Вы, там, наверно замучились наши фантики собирать!

– А ещё бутылки от кока-колы, – вставил Матвей, мальчик из соседнего дома.

– А ещё яблочные огрызки, – прибавил Даня с четвёртого этажа третьего подъезда. Другие школьники также начали что-то перечислять. Боясь, что дело дойдёт до презервативов, Света сказала:

– Ну, ясно, ясно! Что вам от меня нужно?