Кубыш-Неуклюж

– Даже не знаю, идти или не идти на выпускной вечер, – под громкий писк вымолвила Света, насыпав в кофе три ложки сахара, – так не хочется!

– Да сходи на двадцать минут, – порекомендовала Рита, – иначе Ленка обидится. Мне понравилось её платье.

– Значит, мне нужно уже идти!

– Раз нужно, иди.

Искоса взглянув на Серёжку, который молча пил кофе, Света немедленно удалилась. Через пятнадцать минут она уже шла по улице, раскрыв зонтик. Дождь барабанил по нему зверски. Вдруг позвонила Рита.

– Какого чёрта он не назначил химиотерапию? – громко спросила она. Достаточно громко, чтоб стало ясно – она уже у себя, а не у Серёжки.

– Не знаю,– проговорила Света, – я ведь не врач! Ты думаешь, надо было?

– А как же! После онкологической операции назначают химиотерапию! Он что, придурок, этот хирург?

– Ритка! Химиотерапия – страшная вещь!

– Рак еще страшнее! В миллиард раз!

У школы стояли двое вежливых полицейских. Они не остановили Свету. Видимо, посчитав её выпускницей. Поднявшись в актовый зал, где официальная часть уже началась, она разглядела в заднем ряду Шкилёву с её мамашей и присоединилась к ним, попросив подвинуться Мишку Темникова. Шкилёва в знак благодарности за приход чмокнула её в румяную щёчку.

– Великолепное платье, – сжав мокрый зонтик коленками, прошептала Света ей в ухо, хоть можно было и не шептать – нежный голосок Галины Сергеевны через микрофон оглушал, – Лиховская здесь?

– Я её не видела.

– Вдоль стены стояли столы с пирожными и напитками – разумеется, не спиртными. Зал был битком. Галина Сергеевна прославляла родительский комитет и преподавательский коллектив. Потом перешла и к главному – к министерству образования и к московскому департаменту этой сферы, поскольку в зале были чиновники. Не забыла и президента. Света не слушала её вовсе. Она была далеко. Точнее, в нескольких сотнях метров от школы – там, где на мягком кресле храпел маленький бульдог. И её оттуда было не вытащить. Когда начали вручать почётные грамоты, аттестаты, медали, она, конечно же, хлопала, как и все, но спроси её, кому дали даже и золотую медаль – вряд ли бы ответила. Продолжалось всё это более двух часов. Света так устала, что не услышала, как Галина Сергеевна объявила: "Теперь давайте же праздновать!"

– Вставай, Светка, – дёрнула её за рукав Шкилёва, когда двести человек поднялись, а она осталась сидеть, – ты что, заболела?

– У меня рак, – произнесла Света – к счастью вполголоса, и никто её не услышал. Ей пришлось встать, потому что парни начали сдвигать ряды кресел к левой стене, чтобы был простор. Зазвучала музыка, но ещё не для дискотеки, а для фуршета. Актовый зал гудел голосами, но не как улей, а как обычный актовый зал, в который одни пришли для того, чтоб покрасоваться – платьями, пиджаками или припрятанным коньяком, другие же – для того, чтоб всё это красование затмить скромностью. К Свете никто особо не подходил. Она поспешила присесть на стул в самом неприметном углу. Ленка принесла ей кусочек торта и сообщила, что ночью придут автобусы, потому что Андрей Михайлович организовал экскурсию на Поклонную гору.

– Ты, я надеюсь, поедешь?

– Вряд ли, – сказала Света, – я хочу спать.

Выпив по стаканчику пепси-колы, девочки пошли в классы, чтобы прихорошиться. Мальчики двинулись вслед за ними, чтоб не дать им свалиться с лестницы – разумеется, ни на пути в классы, а на обратном пути. Родители и учителя прекрасно сделали вид, что всё замечательно. Кто-то из молодых педагогов предложил Свете стаканчик сока. Сок оказался манговым. Симпатичный парень – кажется, из одиннадцатого «А», спросил, как дела. Натальи Лиховской не было. Злая, крепкая, необъятная наползала на Свету грусть. Когда все вернулись, грянула дискотека со светомузыкой. Свете вдруг захотелось потанцевать под Спайс Гёрлз. Она поднялась. Темников её подхватил. Они начали беситься. Странное дело – от Мишки пахло не пепси-колой. Странное дело – Крапивина вдруг упала. К счастью, было на ней не платье, а джинсики. Но всё стало яснее ясного, когда Темников крикнул в ухо:

– Ты будешь?

– Да! – проорала Света, сразу поняв, о чём идёт речь. Они незаметно выскользнули из зала, и он повёл её в класс Ксении Николаевны. Миша Темников Свете нравился. И коньяк пришёлся ей по душе. Они быстро выпили по стакану, запили фантой. Темников начал стремительную атаку на её честь. Будь на Свете платье, ему бы всё удалось. Но джинсы с ремнём оказались трудным препятствием. Прыткий юноша был отбит ногами и кулаками.

– Прочь, мелюзга, – прошептала Света, хлебнув ещё коньяку, – я хочу домой!

Мишка не обиделся.

– Проводить?

– Провожай Крапивину! Она вряд ли сама дойдёт.

Но тут Света вспомнила, что забыла в актовом зале зонт. Она попросила Темникова его принести. Тот исполнил просьбу, и, сукин сын, всё-таки куснул её за язык. Потом проводил до двери.