Куда приводят грехи

Все началось с огня и огнем закончится… монотонно звенели в памяти, недавно сказанные Вероникой Божич слова. Я слышал только их. Все остальные звуки исчезли, растворились.

Я крепко сжимал ее тонкие пальцы, всматриваясь в бледное лицо, скрытое кислородной маской. Отсутствующий, затуманенный взгляд Вероники был устремлен куда-то сквозь меня. Я не знаю, что она сейчас видела и хотел бы вырвать ее из кошмара или разделить его с ней. Она позвала меня… Но я не успел. Чувство всеобъемлющей вины разрывало грудную клетку, сжигало дотла и боль была такой же, как в последнем видении, когда я ощущал, как лопается и обугливается моя кожа. Наклонившись, я прижал ее холодные пальцы к своим горячим пересохшим губам.

Звуки, запахи и границы реальности постепенно восстанавливались. Ее ладонь пахала дымом, хотя пламя пожара практически ее не коснулось. Но даже сейчас, я чувствовал сквозь едкий запах горькой гари тонкий и нежный сладкий аромат белоснежных цветов. Скорая помощь, не останавливаясь на светофорах, неслась по трассе в ближайшую больницу. Суетящийся вокруг Вероники врач тщетно пытался оттеснить меня в сторону, заверяя, что никакой опасности для ее жизни нет. Откуда им знать? События последних дней четко показали, что ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Опасность есть, она за нашей спиной, идет по пятам, дышит в затылок.

Я посылал врачей к черту, продолжая держать руку Ники в своей. Никакая сила сейчас не могла меня оторвать от нее. Достаточно смертей и потерь. Не отпущу. Если придётся, буду спать под дверями её палаты. Не отдам ни Богу, ни Дьяволу, даже если последний я сам.

Я заплатил слишком высокую цену за преступления, о которых не помнил. В момент пожара они оба находились в моей квартире. Артем и Ника. Я не успел… Я даже не знал, что они там и зачем они там… В памяти всплыло накрытое клеенкой тело моего младшего брата, когда его загружали на носилках в катафалк. В груди вспыхнули праведный гнев и ярость, но у меня не было сил противостоять и бороться.

Почувствовав, как Ника едва ощутимо сжала мои пальцы, я открыл глаза и посмотрел в ее – наполняющиеся слезами.

– Все закончилось, – прошептал я хрипло, снова прижав ее ладонь к своим губам. Ника дернулась, судорожно вздохнув и отрицательно качнула головой, опустив ресницы. – Мы едем в больницу, все будет хорошо, – убеждал я ее, понимая, какими нелепыми сейчас ей кажутся мои слова. Она пережила невероятный шок, от которого еще не скоро оправится. Мы оба… не скоро оправимся.

– Ты в безопасности, – добавил я тихо. По спине прошел озноб, и резко подняв голову, я посмотрел в лицо врача, пристально наблюдающего за мной.

– Вашей девушке повезло. У нее несильное отравление парами угарного газа, которое купируется в течение суток при должном лечении, – произнес он. – Мы успели вовремя.

– Спасатели сработали оперативно, – коротко кивнул я.

Но, если бы я приехал раньше, то никто бы не пострадал. Пока я звонил в дверь квартиры Вероники и метался вокруг ее дома, драгоценные минуты были потеряны. Они стоили моему брату жизни….

– Вы были правы, – я наклонился к Нике и прошептал так, чтобы только она могла услышать. – И Стас, и ты. Я не должен был оставлять его. Ни в восемнадцать лет, когда бросил одного после смерти родителей, ни сегодня днём.

Вероника, повернув голову, взглянула на меня блестящими глазами, ручейки слез потекли по щекам. Она сжала мои пальцы крепче, когда я прижался щекой к ее волосам. До отчаяния вдруг хотелось снять с нее маску, подхватить на руки и унести подальше отсюда. Так далеко, где никто и никогда не сможет найти и потревожить нас.

– Прости меня. Это я во всем виноват, – прошептал я хрипло. Сердце забилось в груди оглушительно и больно. Я смотрел на нее целую вечность и знал ровно столько же. Она не могла мне ответить, но я и не ждал… В ее глазах я – первоисточник кошмара, в который оказались втянуты судьбы многих людей, а выжить удалось только нам двоим. Я вдруг четко осознал причины моего необычайного везения. Судьба берегла меня, одаривая многими благами, которых я не просил, но лишь с одной целью…. Ударить больнее сейчас. Если бы вся моя жизнь была сплошным страданием, я бы не хотел так отчаянно сохранить ее. Чем выше гора, с которой ты летишь в пропасть, тем меньше шансов на спасение. Я забрался очень высоко, и мое стремительное крушение с каждым новым днем набирало обороты.