Куда пропали снегири?

Вошёл Олег. Она увидела его в зеркале. С достоин­ством повернулась, грациозно подняла голову, протя­нула руку для поцелуя. Он коснулся губами запястья, потом отошёл на два шага, присвистнул:

- Ну, мать, ты даёшь! И как тебе удаётся не стареть рядом с таким обормотом, как я? А платье! Новое? В долг залезла? Накажу...

Их столик стоял у самого окна. Штора колыхалась от лёгкого ветра и время от времени открывала синеву морского лёгкого прибоя, шумевшего совсем рядом. Долго выбирали вино. Остановились на лёгком италь­янском, как раз для вечера вдвоём, некрепкое, с тон­ким букетом. Пусть не кончается этот вечер, пусть ра­дуется женщина своему выстраданному счастью. Жизнь научила её ценить неповторимость минут. Сна­чала, когда Олег предложил ей поехать в Сочи, взять десять дней в счёт отпуска, она с листочком бумаги принялась подсчитывать убытки. А Олег раскрутился как никогда. Если ехать, то в «СВ», если брать номер в пансионате, то люкс, да ещё гардероб обновить -кругленькая сумма. Сомневалась, отговаривала мужа, а он ей: «Глупая, один раз живём, надо устраивать се­бе праздники, надо уметь воспарить над бытом». Олег умница. Лучшего подарка к серебряной свадьбе нель­зя было и придумать. Конечно, придётся потом слегка ужаться... Нет, нет, не думать о неприятном!

- Вина! Я ещё хочу вина!

Танцевали.

-   Вина, я ещё хочу вина!

Уже совсем в темноте они вышли из ресторана. Стройная женщина в чёрном, элегантном платье на узких бретельках, рядом с ней предупредительный мужчина, чуть седоватый, высокий. Красивая пара, сказал бы про них всякий встречный. Красивая пара.

Двадцать пять лет, прожитых вместе, не удалили их друг от друга, а научили друг друга ценить. Возраст не юношеская бижутерия. Возраст драгоценный камень, который при умелой огранке способен засверкать све­том сдержанным и достойным. Ирина валилась с ног от усталости, от выпитого вина, от чувств, перепол­нявших душу.

-   Ты спи, - сказал ей Олег, когда они вернулись в номер, - а я пойду покурю на улице.

Она заснула. А среди ночи вдруг проснулась от ка­кого-то тревожного толчка. Так бывает: вроде ниче­го не беспокоит, но сердце опытный вещун, у него свои глаголы. Где Олег? Встала. Набросила халатик, вышла в чёрную духоту южной смоляной ночи. Сов­сем недалеко увидела одинокий огонёк от сигареты. Олег! Сейчас подкрадусь и зацелую, единственного, неповторимого, любимого... Сняла босоножки, на цыпочках обошла скамейку справа и встала под кус­том магнолии, затаившись и улыбаясь. И тут поняла, что ошиблась. На лавочке сидели двое, мужчина и женщина. Мужчина курил, а женщина всхлипывала и говорила:

-   Я не могу больше, это пытка, понимаешь... Зачем ты затеял всё это, сколько ещё ты будешь притворять­ся и морочить ей голову? Пора что-то решать.

«У каждого своё», - подумала Ирина и хотела бы­ло незаметно уйти.

-   Ты потерпи, потерпи, солнышко моё ненаглядное. Ты же знаешь, как я люблю тебя, мы будем вместе, вот увидишь. Но не сейчас. У нас юбилей, серебряная свадьба, не могу же я сказать ей об этом сейчас. Это жестоко, Таня, согласись, это жестоко.

Это был голос Олега. Первые несколько секунд Ирина почувствовала, что у неё поплыла под ногами земля. Но потом она впилась глазами в черноту, обра­тилась в слух, боясь упустить хотя бы слово:

-   Жестоко? А не жестоко покупать мне билет в со­седнее купе, привозить меня сюда, чтобы я каждый день видела твою сияющую счастьем жену, не жесто­ко дарить мне короткие поспешные встречи, ночью, на сыром песке, пока она спит в люксе.

-   Потерпи. Это последняя её радость. Вернёмся, я ей всё скажу. Я сам измучился. Ты же умница, Танеч­ка, потерпи.

-   Я люблю тебя, Олег. И готова терпеть, сколько скажешь.

-   Вот и хорошо, я тоже тебя люблю. Совсем скоро мы будем вместе, и никто нас никогда не разлучит. Я пойду, я уже и так задержался...

Она опередила его. Она успела. Легла, отвернув­шись к стене, затаилась. Он долго плескался в ванной, потом тихонечко, боясь разбудить её, лёг рядом. И мгновенно заснул.

Утром Ирина знала, что сделает. Ночь хоть и ко­роткая, потому что летняя, а идёт в ней, видимо, час за два, если успела Ирина несколько раз проиграть плас­тинку их неповторимого свадебного путешествия. И вот ведь удивительно: у неё не было слёз. Сухими, воспалёнными глазами смотрела она в чёрный пото­лок, пока смутно не прорисовалось в нём едва замет­ное пятно абажура. Потом пятно стало рельефным, потом во всей своей красе предстал красавец - абажур их роскошного семейного люкса, зелёный, бархатис­тый, не утомляющий взора.

Ирина встала, боясь, что Олег проснётся раньше, и она не выдержит. Ушла на море, но и тут сжималось от страха сердце: вдруг встретит Татьяну. Обошлось. Олег стоял на балконе и беспокойно всматривался в садовую аллею.

-   Куда ты пропала? К завтраку опоздаем!

-   Иди, я догоню тебя! - хотела сказать весело, а по­лучилось вызывающе громко, почти визгливо.