Куда уходит кумуткан

— А почему он дрожит? — спросила Аюна. — Ему холодно?

— Нерпе не бывает холодно. — Евгений Константинович ногой попробовал, крепко ли закрыт ящик. — А дрожит, потому что линяет. Так шерсть быстрее сохнет и отпадает. Ещё вопросы есть?

Ребята молча качнули головой.

— Вот и хорошо. А пока складывайте свои спальники и вещи. Сами управитесь?

Ребята опять кивнули.

След лежал возле уазика. Максим уже не пытался с ним играть. Вчера дедушка просил не лезть к лайке. Сказал, что дядя Коля её с щенячьего возраста натаскивал на соболиную охоту. Для этого натравливал на кошек, учил душить их быстро и безжалостно. Кошек брал в приютах и по объявлениям, ловил во дворах. След казался приветливой собакой, но ребятам эта история не понравилась. Они перестали подзывать его и даже не пытались погладить, если он пробегал рядом.

— Чего дети? — спросил Николай Николаевич.

— Да ничего, собираются, — ответил Евгений Константинович.

— Только их не втягивай.

— Коль, я их ни во что не втягиваю. Все вопросы к Вите. Он тут самый умный. Кто бы ещё додумался тащить детей на охоту?

— Ну, если б машина не потонула, сейчас возвращались бы, всё бы гладко прошло.

— Если б не дети, влезли бы в мою «таблетку».

— Это да. А потом провалились бы в первую трещину.

— Ну конечно, — отмахнулся Евгений Константинович. — В общем, ты меня понял. Я ждать не собираюсь. Витя только вечером вернётся. Это если сразу машину найдёт и быстро сторгуется. Уж он-то любит торговаться, как будто денег мало, да?

— Не знаю, не считал.

— Ну, его не считал, так свои посчитай. Я тебе и так скажу, за суточный простой он не заплатит. Из жадности. А я платить не буду, потому что мне тут ничего не надо. Не моя вина. Зачем мне ещё сутки держать тут нерпят? Их нужно скорее в аквариум, чтоб привыкали. А так озвереют ещё — два дня в ящике сидеть. Или что, мне их тут на поводке выгуливать? А ты как хочешь. Хочешь, жди. Но за простой он тебе не заплатит.

— Это я уже слышал.

Николай Николаевич сплюнул в снег и без надобности постучал торбасом по колесу, словно боялся, что оно спустило. Могло показаться, будто он обдумывает что-то. На самом деле Николай Николаевич давно принял решение. Сразу всё просчитал, вот и попросил Виктора Степановича оставить квадроцикл в селе. Только хотел, чтобы окончательное решение было за другими. «А с меня и взятки гладки. Я тут наёмный. За что заплатили, то и делаю. Уговор был поймать кумутканов, а не караулить их».

— Дядя Коля… — прошептал Максим, когда тот объявил ему об отъезде.

— А чего ты мне? — насупился нерповщик. — Оставим нерпят, ничего с ними не случится. Палатку никто не украдёт. Будет стоять себе спокойно. Твой дед вечером приедет, поночует в ней, а утром всё заберёт. Мы пока что на берег вернёмся.

— Дядя Коля…

— Да чего? Вопросы, это ты дедушке задавай. У меня, знаешь, промысел на носу, скоро сезон откроют. Надо готовиться. Мне каждый день важен, так что… Потом Байкал вскроется, много нерп не настреляешь. С вами тут посидишь, покумекаешь, а мне на жизнь зарабатывать. Если б твой дед не пожадничал, я бы к квадроциклу нарты взял, на них бы всё вывезли без проблем.

Николай Николаевич заметил, что Максим огорчён почти до слёз, и смягчился:

— Ладно тебе. Всё в порядке. Твой дед нам ещё спасибо скажет, что мы вас со льда увезли. Он сейчас только про нерпят и думает, потому что заплатил за них. Ну, давай, собирайся.

Дядя Коля хотел похлопать Максима по плечу, но тот увернулся. Пошёл к друзьям. На ходу украдкой показал язык Следу. Тот не обратил на него внимания.

В палатке состоялось выездное совещание штаба «Бурхан». Всем хотелось вернуться на берег, это признавал каждый. Но нельзя было оставлять нерпят без присмотра. Решение было единогласным. Максим даже развеселился, представив, как после каникул напишет сочинение о приключениях на льду, о том, как они, трое подростков, остались посреди зимнего Байкала без взрослых.

— Это как же? — удивился дядя Коля, узнав, что ребята не хотят ехать.

— Мы дедушку подождём, — краснея ответил Максим. Если б не поддержка Саши и Аюны, стоявших за его спиной, он бы не осмелился это сказать. — Вы сами говорили, что он к вечеру приедет.

— Не выдумывай! — насупился Евгений Константинович.

— Полезайте в машину, а? Не надо тут сцены устраивать. Не маленькие уже, а кочевряжитесь.

— Нет, — тихо, но твёрдо ответил Максим.

Боялся посмотреть в глаза нерповщика. Смотрел на его руки. Кисти у дяди Коли были большие, словно раздутые. Пальцы — мозолистые, поросшие рыжим волосом; сардельки, по суставам передавленные нитками.

— Вас, собственно, никто не спрашивает, — посуровел Евгений Константинович. — Сказано, значит полезайте. Вот и вся песня. Подрастёте, тогда будете умничать.

Максим промолчал. За него ответила Аюна:

— А вы ему не командуйте, не вы его дедушка. А Виктор Степанович сказал ждать, значит будем ждать. — Подумав, Аюна добавила: — Вот и вся песня.

— Да ваш Виктор Степанович вам слова не сказал! Потому что думать про вас забыл!

— Никуда мы не поедем, — упрямо твердил Максим. — Дождёмся дедушку.