Кудесник в городе богов

За порогом палаты княгиню и князя встретили солнце и месяц – Дажбог и Хорс. Их сестра Денница поднесла каравай с солью. Кострома и Перун отломили по маленькому кусочку, обмакнули в солонку и отведали угощенья.

Ярило проводил их к отдельному столику на возвышении, за которым стояли два высоких престола, отделанных мягким бархатом темно-багряного цвета. На сиденьях заранее разложили подушечки и покрывала из соболей. Стол застелили тремя скатертями, поверх которых расставили драгоценные блюда и чаши.

Перун воткнул перо жар-птицы в спинку кресла, поставил рядом подаренный посох и устроился на бархате. Кострома скромно присела рядом – она как будто стеснялась внимания, обращенного к ней со всех сторон.

Немил снял со стола драгоценную чашечку чистого золота, усыпанную разноцветными камешками. Она так сверкала, что он не мог устоять. Воровато оглядевшись, он убедился, что окружающим на него наплевать, и сунул ее себе за пазуху. Затем, как ни в чем не бывало, принялся поправлять скатерть, убрал посох подальше за спинку престола, да и сам спрятался там же, чтоб было меньше вопросов.

Самые важные гости чинно расселись за длинным столом, поставленным посреди зала. Вслед за ними места вдоль стен начали занимать воины-гриди и навьи слуги. Звенислава устроилась в дальнем углу с Волосынями, чье сияние озаряло низко нависшие своды.

Только тут у Немила отлегло от души. Беды не случилось, подозрения не оправдались, никто из гостей не подвел, нечистая сила на свадьбу не покушалась. Ну, подумаешь, пару раз выставил себя на посмешище. Может, оно и к лучшему. Богини и боги – надменные, высокомерные, смотрят поверх головы. Человечек для них – что комар, о таком даже думать не станут. А вот если ты их рассмешил – этого они не забудут. И если придется их о чем-то просить – они вспомнят тебя и улыбнутся, а оттого и решение их выйдет в твою пользу.

Немил малость приободрился, выскочил из-за престола и принялся красоваться у всех на виду, чтобы подольше остаться в памяти у владык.

– Брысь! Не суйся под ноги, смерд! – раздался над ухом неприязненный окрик.

Настроение кудесника сразу упало. Гадкий черт Вертопрах, разряженный, как иноземная кукла на карнавале, загородил ему путь, явно затевая свару. Немил тут же вспомнил, что на груди у него пригрелась чашечка со стола новобрачных, и счел благоразумным убраться подальше.

– Какая омерзительная тварь! – шикнул он в спину уходящему черту. – Погоди, я тебе это припомню!

Пир продолжался уже целый час, и Немил убегался, перенося блюда с общего стола за маленький столик молодоженов. Гости успели захмелеть и сыпали шуточками про первую ночь и про то, как перед сном новоиспеченная жена станет стягивать с супруга сапог. Костроме эти шуточки очень не нравились: она сверкала глазами на говорунов, особенно на горластого Ярилу, но заткнуть их не могла – молодым на свадьбе полагалось помалкивать и делать то, что велит дружка.

Шум над рядами гостей неожиданно стих. Вертопрах, сидящий по правую руку от Рода, поднял большую заздравную чару и наполнил ее вином. Его крючковатые пальцы коснулись вделанных в тусклое серебро рубинов, поблескивающих багровым отражением светочей. Перепончатые крылья за спиной горделиво расправились, хвост с засаленной кисточкой дернулся и смел с пола лебединые кости.

Заметив всеобщее внимание, посол смутился, рука его дрогнула, и через край переполненной чары выплеснулось вино, оставив на скатерти багровый размыв.

– Все вы знаете, что меня послал Лиходей Великий, владыка подземного царства, – неуверенно начал он речь.

По лицам присутствующих пробежала тень неудовольствия – никому не хотелось лишний раз вспоминать бывшего собрата, изменившего общине. Род, однако, сделал вид, что не замечает смущения, и благосклонно покивал послу, выказывая расположение. Царица Мокошь вообще притворилась, что не заметила неловкости. Приободрившись, черт продолжил:

– От имени своего господаря я поднимаю чару в честь нашего друга Перуна, великого князя небесной дружины и доблестного предводителя гридей-охотников. Я свидетельствую, что заключенный на моих глазах брак законен и будет признан как в царстве Великого Лиходея, так и во всех смежных краях, что признают его своим господарем.

Окончив речь, Вертопрах передал чару соседу справа – им оказался бородатый Велес, который, судя по размытому взгляду и неуверенным движениям, уже успел порядком принять на грудь.

– Отлично! Это именно то, что мы хотели услышать. Большего нам от тебя и не надо – засвидетельствовал брак, и гуляй, откуда явился, – во всеуслышание заявил медвежий царь.

Посол обиженно поджал губки, однако окружающие отреагировали взрывом веселья, и он решил не строить из себя оскорбленную невинность. Перехватив чару, Велес вылил в нее несколько глотков темно-красного зелья, заранее заготовленного в золоченом кубке, низко склонился над колышущейся поверхностью вина и зашептал волховской заговор, слова которого Немил не смог разобрать из-за шума и дальности расстояния.

– Крепкой силы тебе и здорового духа! – передавая чару, прогремел Велес.