Кукарека Иванович

Нани пытался разобраться, что здесь к чему, но так и не разобрался. Один только Груя знал, в чём тут дело. А дело было вот в чём. Отец Груи в те дни работал на лесозаготовках, мать целый день в поле на тракторе, а Груя как раз сидел дома со сломанной рукой; Титирикэ же время даром не терял — готовил для Груи еду и всячески забавлял и развлекал его до тех пор, пока сон не сморит их обоих. Однажды Титирикэ проснулся среди ночи. Мать Груи хлопотала, как всегда, по дому, благо ночью никто не мешает, а на улице фырчал у ворот трактор. Больше всего, конечно, Титирикэ обратил внимание именно на трактор у ворот.

— Тётушка, — сказал мальчик, — ложились бы вы спать, а то ведь устали за день!

Но мать Груи, видно, и не думала сегодня спать: трактор-то ждёт. Она наклонилась над сыном поправить одеяло, но Груя открыл глаза и так ласково обнял её тёплыми руками, что матери деваться уж некуда. Она ещё похлопотала немного и… осталась дома.

Не пропели ещё на заре петухи, а хозяйка уже была на ногах. Смотрит — трактора нет. Бегом в поле и… глазам своим не верит. Ночью кто-то вспахал весь холм! А вот и из-за другого холма показывается… кто бы вы думали? Ну, конечно, опять тот же самый Титирикэ! И на чём? Именно так, на её тракторе!.. Ох! И так пашет, что пышные борозды хоть под голову клади вместо подушки!

А под шляпой Титирикэ, как всегда, теснится множество дум, и все, как на карусели, крутятся: вот было бы дело, если бы этот холм превратить в сад, чтобы мальчишки и девчонки играли в тени деревьев! Рядом вон пруд — купайся сколько хочешь! Или загорай!

Титирикэ уже прикидывал в уме, какие деревья лучше посадить на холме, и тут вдруг мать Груи отбирает у него трактор…

С тех пор, едва только темнело, вместо луны над полем каждую ночь всходила светлым пятном шляпа Титирикэ. И пусть не так уж много, но одну-две борозды он прокладывал.

Двоюродный брат Нани был всё ещё сердит на Титирикэ за то, что тот водит его за нос. И вот случай однажды сам ему помог. Как-то на уроке Титирикэ опять клевал носом и стал тянуть себя за уши: то за левое ухо потянет, то за правое — не чувствует их и только! Резиновыми они стали, что ли?!

«А вдруг я их растяну до плеч и так и останусь лопоухим?» задумался Титирикэ и стал упрашивать брата:

— Как увидишь, что я засыпаю, уши не трогай, зато стукни меня покрепче в бок… Изо всех сил.

— Ага! — радуется Нани. — Не можешь обойтись без моей помощи! — И тут же с готовностью засучивает рукава и ждёт, когда наконец Титирикэ начнёт клевать носом.

А в это время председатель искал мать Груи по всему селу. Нашёл и, конечно, давай её хвалить за отличную пахоту. А мать Груи — женщина справедливая, поэтому и признаётся честно:

— Да не в одной мне тут дело, соседский мальчик помогает, Титирикэ! Просто чудо, а не мальчишка!

Титирикэ, как назло, именно в эти минуты так клонило ко сну в школе за партой, что он не вытерпел и тихо сказал соседу:

— Ну-ка, Нани, дай мне покрепче в бок!..

А тут как раз председатель в дверь класса — стук-стук-стук. Титирикэ же показалось, что это его рёбра затрещали. Он даже из-за парты вскочил от неожиданности. Председатель вошёл в класс и говорит:

— Так вот ты какой, Титирикэ?!

— Какой? — спрашивает Титирикэ, держась рукой за бок (сон его как рукой сняло).

— А такой, что я тебя не отдам за двух трактористов, тех самых, что бросили колхоз. — Председатель усмехнулся. — Только вот не знаю, чем тебя отблагодарить. Что бы ты хотел?

Разумеется, брат Нани и все остальные стоят с разинутыми ртами, а Титирикэ переминается с ноги на ногу и всё смотрит на дверь — нет ли там милиционера? И не в шутку ли всё это говорит такой солидный человек? Может, просто разбудить его пришёл?..

— Слушай, — говорит ему председатель, — долго ли мне ещё так стоять с шапкой в руках перед толковым, но всё же мальчишкой?! А?!

— Тогда… Знаете, что?.. — нашёлся Титирикэ. — Дайте мне… холм — тот самый, что я вспахал!..

Ого! Председатель ждал, что речь пойдёт, ну… может быть, о мешке конфет, а тут… Целый холм! И чего?.. Земли!.. Да ещё какой земли!

— Что ж, давай, поехали, — говорит председатель и спрашивает разрешения учительницы.

Привозит он Титирикэ в красивую долину.

— Вот, отдаю тебе хвост деревенского пруда — на всё лето. Купайся здесь с ребятами хоть день и ночь.

А Титирикэ смеётся.

«О-ак-оак!» — смеётся и лягушка в камыше, только не поймёшь — над председателем или над Титирикэ.

— Ну, хорошо, — сердится председатель, — видишь мою машину? Отдаю её тебе на воскресенье вместе с шофёром!..

Язык Титирикэ чуть было не выпалил «давайте!», но зубы плотно закрыли рот. «Кремень, а не мальчишка», — думает председатель. Но и сам он тоже человек с характером. К вечеру собрал всё село и говорит:

— Люди добрые! Запутался я с этим мальчишкой, да и только! Что делать? Как поступить? Просто не знаю. — И рассказывает им всю историю. — Теперь он просит холм. Целый холм! Ради холма даже от пруда отказался!..