Кухарка (СИ)

Что в ней? Неосознанно цепляющее что-то из детства: ассоциация, похожесть, запах, манера поводить плечами, тембр голоса — какая-то деталь, напоминающая родительский дом до того, как из него ушла мама. Вот против этого бессильны все ухищрения, пластика, наряды и добродетели… Для любви нет никаких ухищрений... Есть только стук сердца, верность себе и какая-то нить, которая не позволяет тебе отвернуться, которая тянет твои мысли к ней, зовёт в тот чудный мир томления, отказаться от которого никакие доводы разума не заставят.

Любви? Он сейчас подумал о любви?

Это смешно. Может быть тогда, много лет назад он и чувствовал… но не теперь. Да и тогда: это была.. даже не любовь, скорее лёгкая влюблённость, увлечение. Теперь же просто любопытство.

Да, точно. Любопытство — это слово как нельзя лучше определяло всё то, что он испытывал к этой девушке. И ещё желание. Узрев её, преодолев первый приступ паники, Фёдор никак не мог отпустить мысль, что теперь хочет снова стать обладателем стройного тела. То, что он видел под рубашкой и фартуком — изящество, аккуратность, гибкость — он сразу представил, как прижмёт её к себе.

Откинув голову на спинку, прикрыл веки. Нет, не тело он хотел заполучить. Тело что? Оболочка. Кожа, мышцы, туловище. Как ни прекрасны её изгибы, то, что внутри, под покровами — душа, улыбка, мысли, сила, радость, сомнения, любовь — вот что самое ценное, вот чем он желал обладать безраздельно. Она немного изменилась. Больше не было микроскопических джинсов, тяжёлых прядей волос, не было желания очаровывать. Скорее забор да пушки в бойницах. Простая одежда, полностью убранные волосы. Ноль косметики.

Она ведь мать.

— …Думаю, что ребёнок, которого она растит, может быть и твоим, — предположение сестры, высказанное в лёгкой, романтической манере, вызвало у него смех.

— Чушь!

— А вот и нет! Сколько её дочке лет? Конечно, ты ещё молод, чтобы завести десяток или пару десятков детей. Просто это было бы так интересно закручено! Как в настоящей драме!

— Послушай, Ксюш, ни она, ни её мамаша не упустили бы случая сообщить мне о ребёнке, которого я ненароком заделал. Сообщить и потребовать соответствующее вознаграждение. Она была замужем. Это ребёнок её мужа.

— Она была замужем? — глаза Ксении округлились, — не устаёт удивлять меня. Выглядит очень молодой.

— Тем не менее.

— Откуда ты знаешь? Про замужество?

— Она сама сказала.

— Ладно! Значит я напридумывала себе невесть что.

— Ты слишком любишь романтичные истории…

20

Если на запчасти бы любовь не разбирали,

То тогда наверняка не поломали бы детали.

Поломанные. “Та сторона”

Стук по стеклу заставил его вздрогнуть.

Состроив недовольную гримасу, Фёдор опустил стекло.

— Позволь спросить, что ты здесь делаешь? — Олеся нагнулась настолько близко, что даже он не находил это безопасным.

— Злорадствую, конечно! А ты про что подумала?

Кажется, ей захотелось схватить самый большой тесак из своей коллекции и полоснуть по его горлу. Фёдор возблагодарил небо, что они не на кухне.

— У меня создалось впечатление, — она пристально посмотрела на него, сощурив свои чуть раскосые глаза, — что ты всё ещё хочешь меня.

Чёрт! У неё имелись не менее кровожадные приёмы.

— Ты даже симпатии у меня не вызываешь.

— О! Уверена, это не помеха для твоего дружка, — она кивнула на его пах и, кажется, он немного покраснел.

Провожая Олесю взглядом, Фёдор рассердился сам на себя. Он совершенно спятил. Зачем он снова связывается с этой ядовитой ягодкой? Это желание, желание отомстить, ставшее почти непреодолимым в тот момент, как он увидел её в доме сестры, играло с ним злую шутку. А потом её близость, короткие вздохи, а теперь ещё и меткие слова. Нельзя позволять ей втягивать себя в свои интриги.

С другой стороны… Девушка, которая может похвастаться не только стройными ножками, но и острым язычком — разве не должен он одержать над ней верх?

21

Если бы мы знали, как расстаться,

Тогда наверняка бы не пришлось умирать однажды.

Не довелось бы драться за каждый брошенный вслед взгляд

Да только этому научат навряд ли.

Поломанные. “Та сторона”

Леська убавила огонь и потянулась за полотенцем, когда увидела их. Она мгновенно почувствовала себя самой большой дурой, какие только возможны во вселенной.

Прямо перед окном Фёдор помог выйти из машине стройной рыжеватой блондинке, а потом повёл её в дом, держа за руку. Симпатичное платье василькового цвета подчеркивало пышную грудь. Лёгкий плащ. Босоножки на высоком каблуке. Модная сумочка. Модная сучка.

Тонкокостная. Такие всегда, до самой старости, кажутся хрупкими. Созданными чтобы восхищать мужчин. Пушистые волосы, узкая переносица, подкаченные губы. Девушка смотрела на кавалера, как на божество. Она не то чтобы была неравнодушна, она излучала что-то хищно-животное.