Кукла Баю-Бай

Но далеко не всё осталось неизменным. По крайней мере, я наконец согласилась посещать после школы художественный кружок. Когда я сообщила об этом Мэй, она так обняла меня, что едва не задушила.

– Я так и знала, что ты согласишься, Люси! – она счастливо улыбалась. – Вот увидишь, тебе понравится!

И она оказалась права. Я чувствовала себя крайне неловко, когда пришла туда в первый раз, но мистер Кэпп приветствовал меня своей обычной улыбкой, а Мэй взяла за руку и познакомила с остальными учениками, посещавшими кружок. Я даже умудрилась пошутить по поводу усов мистера Кэппа, и все рассмеялись. Громче всех смеялся мистер Кэпп.

А однажды на уроке рисования мистер Кэпп показал мне альбом с работами художницы Джорджии О’Кифф. Она прекрасно рисовала цветы, черепа и пустыню в Нью-Мексико.

– Вот бы и мне рисовать так, как она, – вырвалось у меня.

– Ты и будешь рисовать, только по-своему, – улыбнулся мистер Кэпп. – Главное – продолжай рисовать. Никогда не прекращай творить красоту.

Я долго размышляла над его словами. И перестала срисовывать картинки из книг. Стала рисовать всё, что приходило в голову.

И первым, что я нарисовала, стали бурые воды реки Саскуэханны, струящиеся мимо высоких серо-белых берёз на острове Охотничьей Луны.

– Ты сейчас руку до локтя сгрызёшь, – заметила я, глядя на маму.

Она вынула изо рта большой палец и сердито уставилась на него. А потом занялась ногтем на мизинце.

Мама так нервничала с тех пор, как несколько добровольцев из церкви Святого Причастия Девы Марии предложили помочь расчистить обломки, оставшиеся на месте нашего трейлера. Она, конечно, приняла помощь, но всегда чувствовала себя неловко в обществе искренне верующих людей.

А сегодня мама следила за действиями агента из Федерального бюро по чрезвычайным ситуациям, исследовавшего остатки трейлера. Он показался мне дружелюбным и сообщил, что практически уверен в нашем шансе на финансовую помощь.

Это означало, что нам выделят деньги на залог для приобретения двухкомнатной квартиры с обстановкой, которую мы осматривали вчера. Она была чистой и уютной, со светлым деревянным полом и большим окном-эркером, выходившим на улицу. И что самое замечательное, она располагалась всего в квартале от дома Мэй.

Но хорошие новости не помогли маме отказаться от скверной привычки. Чиновники вгоняли её в ещё больший трепет, чем церковники.

– У меня такое чувство, будто он меня осуждает, – пробормотала мама, переходя на безымянный палец.

– Он тебя обидел? – спросила я.

– Нет, – призналась мама. – Просто такое чувство. Кстати, а где Антония?

– Пойду поищу. – И я побежала к дороге.

Я увидела Антонию на остановке автобуса, но не спешила её окликать. Сестра разговаривала с Гасом Альберто. Гас стоял, держа руки в карманах, явно стараясь выглядеть круто и уверенно. Антония широко улыбалась.

Гас заметил меня и покраснел, как морковка. Он что-то поспешно буркнул и ринулся прочь, пригнувшись, будто собирался спрятать голову под мышкой. Антония обернулась и помахала мне.

– Чё скажу, чё скажу! – зачастила она, всё ещё сияя.

– Тебя мама зовёт.

– Ага, иду. – Антония совершенно меня не слушала. – Знаешь чего?

– Чего?

– Гас пригласил меня на вечеринку на Хеллоуин! – Улыбка Антонии стала ещё шире.

– Ты же с ним не разговариваешь!

– Ну вот, давай я тебе расскажу, как всё было. – Пока Антония трещала без умолку, я взяла её за локоть и аккуратно развернула к дому. – Короче, вчера утром я стояла у своего шкафчика, и вдруг ко мне подходит Гас и говорит «привет», а я молчу. А он такой, типа, «извини», и вид у него стал такой тупой, что я ему поддала.

– Ты его пнула?

Антония кивнула так небрежно, словно это было в порядке вещей.

– А он схватился за руку и говорит: «Ты чего? Я же хотел тебя позвать на вечеринку!» И знаешь что потом?

– Ты согласилась?

– Нет! – завизжала Антония. – Этот слизняк Зуги был тут как тут, выставил свою уродскую рожу и стал болтать всякие гадости, как всегда, только на этот раз Гас прижал его к стенке и сказал, что ещё одно слово – и отведает он на обед большой кулак. – Антония трогательно вздохнула: – Ну скажи, разве ты слышала что-нибудь более милое?

Я покачала головой, но не выдержала и улыбнулась. Давно я не видела сестру такой довольной.

– Это здорово, – сказала я, – но тебе сильно повезёт, если мама отпустит.

– А ты поговоришь с нею, Люси? – Антония вцепилась в мою руку. – У тебя так здорово получается с ней говорить, и убеждать, и всё такое. Ладно? Ну пожалуйста! – Она захлопала ресницами и оттопырила губы, как рыбка.

Я рассмеялась и отпихнула её.

– Так и быть, посмотрим, – согласилась я. – Но лучше нам поскорее вернуться, пока мама опять не решила, что мы потерялись.

Мы припустили бегом и вскоре увидели добровольцев, суетившихся вокруг обломков трейлера. Мама слушала чиновника из Федерального бюро, задумчиво дожёвывая последний ноготь. Я немного запыхалась – пришлось наклониться и упереться руками в колени, чтобы восстановить дыхание.

Когда я выпрямилась, Антония стояла, зажимая рот рукой.