Кукла (СИ)

Артур вцепляется в него с равноценной силой, рубашка на Имсе рвется с таким звуком, с каким обычно рвется обертка подарочной упаковки. Имс зажмуривается, с силой втягивает в себя воздух, ведет ладонями вниз, от ребер ниже, к талии, запускает руки под эластичный пояс дурацких шелковых штанов – неужели кто-то на самом деле это надевает, чтобы спать?

В голове проносится стая идиотских мыслей: кому вообще нужны пижамы и почему в номере с кондиционированным воздухом вдруг так сильно, непонятно пахнет разогретой саванной, и еще – что кожа на ягодицах Артура вдруг покрывается мурашками.

Это невозможно умилительно и смешно, и Имс фыркает в ямку на стыке шеи и плеча, трется носом, унюхав слабый аромат кардамона – а ведь Артур знает толк в роскоши.

В номере темно, хоть глаз выколи, не видно ни стен, ни потолка. Мрак, как соучастник, свивается в мягкий, глушащий все вокруг кокон, только светлым пятном белеет кровать со сбитыми в кучу простынями. Это правильная темнота, сладкая и томная, и полная обещаний.

Имс просовывает колено между обтянутых шелком ног, ткань холодит одну ладонь, а другая плавится на чужой горячей коже, и тут у этого странного Артура снова случается внезапный приступ: он начинает вырываться из рук так, словно на кону стоит его жизнь, уворачивается и дергается, и добивается всем этим абсолютно противоположного результата. Все это ерзанье и трепыханье ударяют Имсу в голову и, рикошетом, в пах, член встает разом. Вожделение заливает жаром, Имс чувствует, как вдоль позвоночника выступает испарина. Впрочем, и до этого эрекция была уже вполне ощутимой, так что Имс совершенно не намерен тратить время на глупую чушь вроде выяснения отношений.

Поздно.

Он только крепче прижимает Артура к себе, сжимает локтями, запускает руку в волосы на затылке, чтобы зафиксировать голову, не дать отвести глаза, и спрашивает, подняв бровь:

– Ну что еще?

– Мы не можем, – заявляет Артур и вздергивает подбородок, и отворачивается, и подставляет шею так, что хочется вцепиться зубами.

Интересно, он это делает нарочно или случайно? У Имса нет однозначного ответа, и тем больше ему это нравится.

Удивительный Артур. Необычный. Красивый.

Надо присвоить, нельзя упустить.

– Почему это? – говорит Имс.

Ему на самом деле любопытно.

– Мы же едва знакомы, – отвечает Артур и стреляет в Имса глазами.

Нет, приходит к выводу Имс, он делает это не специально. Ни один нормальный мужик не будет вести себя как взбалмошная, напрашивающаяся девица.

Ржать во весь голос, наверное, неправильно, но Имс не может сдержаться. Даже зная, что радостный смех просто на раз убивает всю эротику. Но что делать, если очень смешно?

– Пупсик, – очень убедительно говорит Имс, – мне вовсе не надо быть с тобой знакомым, чтобы хотеть тебя. Скажи-ка, неужели знание, какой сорт маргариток ты предпочитаешь, поможет мне тебя лучше выебать? Что-то я сомневаюсь...

И осторожно укладывает Артура на кровать – все эти беседы отнюдь не помешали Имсу продвигаться в нужном направлении. Имс славится умением выполнять несколько задач одновременно.

– Я захотел тебя сразу, как только увидел, – шепот Имса заставляет Артура напрягаться, прислушиваясь, – почти сразу. И, честно говоря, мне было плевать, кто ты и чем занимаешься – какая разница? А тебе разве нет?

Артур молчит, но не отрывает рук от Имса, ощупывает его спину, бока и вздрагивает каждый раз, когда Имс касается его губами.

Имс подпускает в голос низких нот. Он отлично знает, как гипнотизирующе это звучит, и беззастенчиво пользуется. Все способы хороши, знаете ли.

– Все, что я хочу знать о тебе, – бормочет Имс, прерываясь на легкие, теплые поцелуи, – это какой ты вот здесь, – и он целует Артура в шею, прижимая языком бьющийся под кожей пульс, наверное, все сто семьдесят ударов в минуту, если не больше, – и вот здесь, – и он сжимает губами твердый сосок, втягивает его в рот и выпускает, хлюпая слюной, – и вот здесь, – и трется носом о нежную кожу подмышкой, – и вот здесь, – шепчет он прямо в живот и наконец-то выдирает Артура из шелковой пижамы.

Возражений больше нет. Имсу кажется, что Артур впал в легкий транс. Имс вытягивает руку и зажигает у кровати ночник. Лампочка светится едва-едва, тускло, как ночное насекомое в джунглях, но этого вполне достаточно, чтобы видеть, какой мутный у Артура взгляд, как расширены зрачки, как влажно блестят губы – он поминутно облизывает их языком, и Имс предвкушает, как сейчас, вот прямо сейчас, он оближет эти губы сам, и просунет внутрь собственный язык, и прижмет это длинное, стройное, охуенное тело к кровати своим собственным.

– Смотри мне в глаза, – приказывает Имс и кладет Артуру руку на подбородок, подкрепляя слова движением.

Артур плывет. Он тоже вытягивает руку и самыми кончиками пальцев, почти неощутимо, трогает лицо Имса. Проводит по бровям, обрисовывает щеку, большим пальцем оттягивает губу, и Имс позволяет все это, ловит от этого кайф. Но больше всего от того, что Артур, как и велено, не отрывает от него глаз, будто прилипнув взглядом.

– Очень хорошо, – все это Имсу очень нравится.