Кукла (СИ)

Ответа, в общем-то, не требуется. И так все ясно было с самого начала по тому, как нервозно Артур себя вел, как жадно и смущенно смотрел, с какой удалью набросился на Имса – уверенные в себе люди с регулярной половой жизнью расслаблены и уверены и, как правило, не психуют до слез и истерик.

Перед глазами Имса немедленно проносятся недавние воспоминания: как Артур не мог решиться подойти, как мялся, изображал недоступность, как откровенно боялся – и тем самым еще больше выдавал себя.

Только вот Имс не испытывает к Артуру по этому поводу никакого сочувствия, а даже наоборот – полный восторг и радость обладания. Никто, никто не заметил, все проглядели и пропустили, а теперь он с полным правом может забрать это себе. Внутренний Имс удовлетворенно и сыто вздыхает – нет ничего лучше, чем быть в мире с самим собой.

– Да, ты прав. Обычно мне не везет, – Артур снова отворачивается и продолжает очень тихо, так что Имс еле слышит последние слова. – Звезды всегда падают в руки других.

Теперь очередь Имса молчать. Неожиданная искренность, пусть даже случайно вырвавшаяся, и, кстати, это в очередной раз подчеркивает, насколько мало у Артура постельного опыта, – бьет наотмашь, как кирпич на голову.

Вот теперь Имс точно не выпустит его из рук. Правильно он подумал в тот самый первый миг, когда разглядел Артура в гостиной у Патриса – таких больше не делают.

А раритеты – специальность Имса. Никто не умеет обращаться с ними лучше, чем он.

Поэтому Имс решает прервать лирическую паузу, просовывает руки и обхватывает Артура за талию, чтобы резким рывком затащить того на себя. Артур от неожиданности чуть не переваливается на другую сторону, почти что падает с кровати и вынужденно хватается за Имса. Безволосая грудь с засохшими блестящими пятнами оказывается прямо перед лицом Имса, так что грех не облизать это великолепие. Имс высовывает язык и вылизывает, и даже мурлычет от удовольствия, а Артур ахает, и Имс мысленно дает сигнал ко второму раунду.

– Детка, между прочим, я так и не кончил, если ты не заметил, – говорит он и поддает бедрами вверх.

Артур заглядывает вниз, там, где они стиснуты друг с другом плотнее всего, смущается и пытается этого не показать, и от всего этого кровь у Имса в жилах пузырится и играет, как только что откупоренное шампанское. Артур закусывает губу и решительно сползает вниз по Имсу.

Какая прелесть.

– Ты мне очень нравишься, Артур, – говорит Имс вьющимся каштановым волосам на макушке, виднеющейся у него между ног. Завитки колышутся в такт движениям, когда Артур натягивается ртом Имсу на член.

По-видимому, у Имса сегодня тоже день честности и правды. Да, ненормальность Артура, кажется, заразная, вон как влияет на Имса. Он закрывает глаза и запускает руку Артуру в волосы, в них приятно сжимать пальцы, потом скользит дальше и гладит нежное ухо.

Сосет Артур не очень-то умело, если не сказать хуже, но все это пустяки.

Будет еще время научить, думает Имс.

***

На другой стороне континента, в душной экваториальной ночи, жители западной окраины Абомея просыпаются в холодном поту, разбуженные истошным воплем из джунглей.

Никто не рискует вылезать из-под одеяла. Слишком уж много торжества в этом крике.

Глава 6

Когда Артур позже, гораздо позже вспоминает это время, оно почему-то кажется ему красно-желтым.

Хотя это, разумеется, слишком примитивное определение для Артура.

Не красно-желтым, конечно же. Алым, золотистым, винным, солнечным, песчаным, бронзовым, цвета закатов, песка на пляже, цвета рыжего раскаленного солнца, бьющего утром сквозь белые прозрачные занавеси – Артур еще никогда не просыпался так поздно. Цвета загорелой кожи Имса, его апельсиновых и лососевых рубашек и бежевых льняных штатов. Цвета бутылок сладкого вина, в котором Артур себя не ограничивает, когда встречается с Имсом.

С Имсом он себя вообще не ограничивает. Это отрыв – отрыв на полную катушку, словно Артур куда-то торопится. Словно ему сказали, что через месяц или два он, возможно, умрет, и стремительно, без предупреждения.

Иногда ему кажется, что это сон, действительно кажется, хотя он всегда считал штампами подобные утверждения. Но штампы на то и штампы, что повторялись с людьми и событиями бесчисленное количество раз. И, что самое ироничное, даже став штампами, продолжают происходить на каждом шагу.

Такие штампы, как, например, скоропалительный роман сдержанного закомплексованного ученого с опасным незнакомцем в экзотической стране.

Они видятся каждый день, в разное время суток. Иногда Имс остается на ночь, иногда ловит Артура в номере до завтрака, иногда выволакивает на вечернюю прогулку. Артуру кажется, что у них обоих во лбу неоном горит: «Мы трахаемся». Но его это перестает смущать, наоборот, он гордится, что у него в любовниках такой, как Имс.

Он так втрескался в Имса, что порядком его ненавидит. И чем больше ненавидит, тем больше хочет, а чем больше хочет, тем больше ненавидит. Градус кипения все повышается, это замкнутый круг, и Артур в недоумении: где-то же есть предел этой экспоненте?