Кукла (СИ)

Артур оборачивается, и – бинго! – Имс похож на ленивую хищную кошку. На того леопарда, которого так долго кормил и привечал Зари – перед тем как его задрали.

Имс весь такой добродушный и приветливый, и улыбка у него до ушей, обаятельная до ужаса, и с первого взгляда он даже кажется недалеким, но есть какая-то недобрая точка у него в глазах – то ли серых, то ли зеленых, то ли желтоватых. Имс одет во что-то дорогое и одновременно небрежное, теплых цветов – песочное, розовое, бежевое, мокасины отдают рыжим, на шее блестит золотая цепь, из-под воротника рубашки виден острый край татуировки. Волосы у него намазаны гелем, как у гангстера 60-х, а пухлые губы сжимают зубочистку – ну прямо персонаж бульварного романа. На одном запястье – сложные часы-хронограф, а еще на обеих руках – кожаные и золотые браслеты и масса хитро сплетенных веревочек, некоторые с побрякушками. Обереги, вспыхивает узнавание в мозгу у Артура. Обереги, амулеты. Но, господи боже, зачем же так много?..

Артуру Имс активно не нравится.

Но все же он достаточно честен с собой, чтобы признать – Имс идет Момбасе, и Момбаса идет Имсу. Они органично смотрятся вместе, и Артур завидует – он не может так мимикрировать, это что-то животное, очень чувственное.

Все чувственное заставляет Артура блевать.

– А кто этот маленький принц? – лыбится Имс, быстро идет к Артуру, протягивает ему руку, крепко сжимает Артуровы пальцы, и вот тогда Артур заменяет термин «активно не нравится» на «слегка ненавидит». – Ого, да вы пьете то самое вино, видать, Патрис тебя сильно любит. Ну, я присоединюсь к вашей тесной компании.

И Артур проклинает себя за то, что остался. Сейчас уйти он точно почему-то не видит никакой возможности – голова кружится, щеки пылают, и рука никак не может забыть ощущение горячей, сухой чужой ладони.

От Имса пахнет чем-то свежим, и сладким, и терпким, и адреналиновым, и Артур ловит себя на том, что ноздри его против воли раздуваются, чтобы вобрать и запомнить этот запах.

Имс похож на свое вино.

Видимо, Артур решил сегодня напиться до беспамятства.

Глава 2

Имс собирается о-очень медленно.

Вечер только начинается, крыши старого города отражают небесный румянец, воздух пахнет призывом и обещанием приключений. Момбаса строит Имсу глазки зажигающимися фонарями, манит сладкими запахами ресторанов, дразнит вздувающимся тюлем занавесок.

Имс долго валяется в ванной, лениво скользит взглядом по дымчато-розовым мраморным плиткам, которыми отделана его ванная комната. Зеркала вокруг запотели, страницы книги напитались влагой и стремятся свернуться в трубочку. Имс сейчас как марципан: мягкий, тягучий, бескостный. Он терпеть не может ночные перелеты, но такая уж у него жизнь – никуда не денешься, иногда приходится жертвовать собой. Он добирался из Штатов почти целые сутки, через Нью-Йорк, Лондон и Найроби, и теперь твердо намерен целую неделю валять дурака. Спать до одурения, ходить в хамам, на массаж к Алишеру, обойти по порядку все свои любимые рестораны и забегаловки, а вечером – казино. И это только предварительный костяк плана, а сколько еще есть всяких приятных занятий, которыми он намерен украсить эту неделю!

Полусонный Имс лениво следит за дорожками, которые оставляют сконденсировавшиеся душистые капли на коже. Книжка отброшена в сторону, а Имс съезжает ниже и ниже, пока не погружается так, что вода щекотать губы. Вылезать не хочется – и засыпать не хочется тоже, и он, нежась, дрейфует в полузабытье, и так продолжается до тех пор, пока вода не становится холодной. Сумерки за окном из розовых и апельсиновых стали сливово-фиолетовыми, город за окном просыпается и потягивается, как хищник, чующий наступление ночи.

Имс ходит по квартире голый, потому что лень вытираться, и потому что ему нравится ощущение высыхающей на лопатках воды. Он долго разглядывает содержимое шкафа: настроение сегодня как кофе по-восточному, кардамон и мускатный орех, и предвкушает вечерний визит. В Момбасе между своими принято ходить в гости на пороге ночи, когда воздух из раскаленной лавы превращается в тягучий разогретый мед, и можно долго сидеть на верандах и балконах, неспешно беседуя и разглядывая ослепительную звездную сыпь над головой и дугу Млечного Пути.

Имс тратит почти час на то, чтобы одеться, прерываясь на кофе, на почитать почту и послушать скандал этажом ниже: там живут Индра и Амос. Амос – бывший бегун-олимпиец и на этой почве все еще помешан на здоровом образе жизни, а Индра – хозяйка лавки сластей. Противоположности, согласно законам мироздания, притягиваются, но с шумовыми эффектами. Нельзя сказать, чтобы Имса это хоть в малейшей степени раздражало.

Он перевешивается через балкон, не озаботившись надеть белье и брюки – все равно у него последний этаж, так что он никого своим видом не смутит, а даже если и так, то все равно наплевать – и кричит вниз:

– Индра! Он тебя недостоин! Брось его, приди в мои объятья! – и ржет, услышав, как Индра вопит из недр квартиры:

– Вот! Вот настоящий мужчина! Ты только посмотри на Имса! Вот кто всегда готов откликнуться на призыв женщины!