Кукла-талисман

Похоже, я сумел удивить отца. Но удивление грозило переплавиться в гнев. «Это была ложь?! — явственно читалось за вопросами, произнесёнными вслух. — Отчёт? Показания?!»

Я извлёк из рукава бамбуковый футляр со свитком.

— Что это?

— Отчёт, Хидео-сан. Он уже готов.

— Когда это вы успели?

— С утра, перед встречей со святым Иссэном, я заскочил в нашу управу. Писец всё записал с моих слов. У нас замечательные писцы! Они обучены писать быстро и без ошибок.

— А мои показания?

— Разумеется, они включены в отчёт. Это наиважнейшая его часть. Говорю же, писец записал их с моих слов. Вы мне верите?

О последней фразе я тут же пожалел. Отец смутился, нахмурился, а мне сделалось стыдно. Меньше всего хотелось ставить отца в неловкое положение. Мало ли, какой-такой намёк почудился мне в его вопросе! А даже если и не почудился… Если отец теперь захочет взглянуть на отчёт, прежде чем я подам его господину Хасимото — выйдет совсем уж некрасиво. Получится, что он мне не доверяет, подозревает… Если подтвердится обман с моей стороны — я потеряю лицо перед родителем. Если обман не подтвердится — отец потеряет лицо перед сыном…

— Верю, — после долгой паузы согласился отец.

— Простите меня, ото-сан! Я хочу, чтобы вы прочитали отчёт!

— А я отказываюсь.

— А я настаиваю!

— А я отказываюсь. Пойдёмте, мы зря теряем время.

— Вы намерены идти со мной?

— Да.

— Но мы же договаривались, что я пойду один!

Отец промолчал. Мы пойдём вместе, вот о чём он молчал. Увы, я сам загнал себя в ловушку. Требовать, чтобы отец не сопровождал меня в управу городской стражи — теперь это было бы равносильно признанию во лжи.

— Хорошо, ото-сан.

Я подавил вздох. Драться на плетях с сыном Ясухиро-сенсея — и то было легче.

— Но говорить с господином Хасимото буду я, как дознаватель, ведущий это дело. Если же у господина Хасимото возникнут к вам вопросы, вы ответите на них в моём присутствии.

Отец задумался.

— Хорошо, — кивнул он.

Кажется, мы оба испытали облегчение.

Сегодня мы были в одежде без служебных гербов, но стражники в воротах Правительственного квартала нас узнали. Тем не менее, порядок есть порядок.

— Назовите свои имена и цель визита!

— Торюмон Рэйден, дознаватель службы Карпа-и-Дракона.

— Торюмон Хидео, старшина караула городской стражи.

— С какой целью следуете?

— К начальнику городской стражи господину Хасимото.

— С докладом!

— С важным сообщением.

Расступились, пропустили.

Я заранее проговаривал про себя обращение к господину Хасимото, когда ворота управы, едва мы к ним подошли, распахнулись навстречу. Вот это осведомлённость! О нашем визите известно, нас встречают!

Надувшись от гордости, я едва успел посторониться. Из ворот, являя собой безупречный вкус и строгое достоинство, верхом на вороной кобыле выехал никто иной, как начальник городской стражи.

В седле он сидел — мне на зависть.

— Господин Хасимото!

Поклон отца был вдвое почтительней моего, хотя и я не оплошал. И то верно, у каждого своё начальство.

— Мужчины семьи Торюмон? — Хасимото придержал лошадь. — Рад вас видеть.

— Просим прощения за беспокойство!

— Мы к вам по делу…

— Надеюсь, оно не займёт много времени?

Вопрос ясней ясного подтверждал, что нам не следует испытывать чужое терпение.

— Говорите, — велел Хасимото. — Я слушаю.

Спешиться он и не подумал. Напротив, послал лошадь вперёд, шагов на пятнадцать от ворот. Мы двинулись следом. Предусмотрительность начальника городской стражи восхищала: мало ли о чём пойдёт разговор? Караульным вовсе не обязательно его слышать.

— Считаю своим долгом, — начал я, — сообщить вам, что во время ночного дежурства старшина патруля Торюмон Хидео стал свидетелем происшествия, связанного с дознанием службы Карпа-и-Дракона. Проявив исключительное благоразумие…

Отец хотел перебить меня, но я не давал ему вставить и словечка:

— …он покинул место происшествия и сообщил мне о важных обстоятельствах дела. Этим он оказал большую помощь дознанию…

— Считаете, его поступок заслуживает благодарности?

Я поперхнулся уже заготовленной речью. Всё свелось к резкому выдоху:

— Да, господин!

А что ещё мне оставалось?!

— Согласен, — бросил начальник стражи, довольный, что разговор исчерпался, так толком и не начавшись. — Объявляю вам благодарность, Хидео-сан!

Это значило больше, чем могло показаться на первый взгляд. Каждый самурай знал, что количество благодарностей, полученных им от господина, определяет место, которое он занимает во время советов и заседаний, право высказать своё мнение и очередность таких высказываний. Разумеется, большее значение имели письменные благодарности, но и устные стоили дорого.

— Милость господина превыше небес!

Кланяясь, отец готов был провалиться сквозь землю от стыда. Но тут я ничего не мог поделать.

— Это всё?

— Да, господин!

— Тогда передавайте мои наилучшие пожелания господину Сэки.