Куколка

После третьего, не по своей вине, а из-за того, что Дэн прикалывался над Вадимом, а тот долго не мог перестать смеяться, Татьяна стала слабым звеном, объяснив меньше всего слов. Женя задумалась над наказанием для нее. Задача стояла непростая, ведь ребята знали ее плохо и не могли заставить, например, ползать по земле на четвереньках и, похрюкивая, напевать мотив известной песни словами «Я — свинка, свинка, свинка, а вовсе не Андрей». Более того Жене никто не хотел помогать. До этих пор она так ловко справлялась со своей работой, что все просто расслабились и ждали. Татьяна сидела, улыбаясь. Девушка впивалась в нее глазами, разглядывая со лба до стоп, и анализировала. На это ушло около двух минут. Наконец, она предложила станцевать с присказкой «Ты ж балерина!».

— Ты умеешь вертеться на одной ноге, ну, как все балерины делают? — спросила Женя, прикусывая уголками губ кончик указательного пальца.

— Ну, да, — пожала плечами Татьяна и поднялась со скамьи в готовности приступить к исполнению наказания немедленно.

— Подожди, — остановила девушка. — Ты еще что-то кричать должна.

И вновь задумалась.

— Пусть кричит «Вадим, я люблю тебя» — предложил Вадим, коварно улыбаясь. — Я хоть уши себе погрею.

Татьяну заставило улыбнуться приятное смущение. Ребята рассмеялись, но мнения разошлись. Кому-то это казалось не смешным, а кто-то хотел помочь Вадиму потешить самолюбие.

— Все-таки именинник, — поддержала его Алена. — Сжальтесь над этим неудачником. Пусть хоть так услышит признание в любви.

Такая интерпретация понравилась всем, за исключением самого Вадима, и Татьяне дали это задание. Она знала, что это просто наказание, которое ничего не значит, но ей все равно было трудно произносить такие громкие слова. На задворках сознания она понимала, что трудность эта вызвана правдивостью, но, как обычно, не хотела себе в этом признаваться. Больше ее пугало то, что Вадим тоже это понимает.

Девушка выбрала наиболее ровную поверхность, разминулась немножко и завертелась. Кричать при этом было нелегко, но она старалась делать это хотя бы на каждом втором повороте. Поверхность была не подходящая, что вдвойне усложняло задачу, но ей не хотелось ударить в грязь лицом перед его друзьями, особенно после ошеломляющего выступления Дэна. Она чувствовала на себе восторженный взгляд Вадима, ровно такой же, каким наблюдала за Дэном Алиса, и это помогало. В теле ощущались смешанные потоки чувств, будто из глаз вытекала теплая река благодарности, любви и волнения, разливаясь от пищевода по легким, сердцу и печени, согревая изнутри и облегчая физическую боль, которая пульсирующим встречным потоком разливалась от ног наверх. Она сама вошла в исступление и на последнем повороте воскликнула: «Вадим, я люблю тебя!» со всей силы своего голоса и чувств. Завершение получилось эффектным. Когда девушка обеими стопами коснулась земли, все зааплодировали, крича «Браво!», «Бис!».

— Я тоже люблю тебя, Татьяна! — крикнул Вадим, широко улыбаясь и раздвигая руки, готовый принять ее в объятия.

Она пошла к нему и окунулась в теплоту и мягкость сильных рук. Девушка тяжело дышала, но не переставала улыбаться. Кто-то из ребят засмеялся, кто-то просто с улыбкой радовался этому красивому союзу. Обняв Татьяну, Вадим крепко ее сжал и прошептал «Спасибо». Все это с виду походило на шутку, но после его благодарности она поняла, что правды в этой шутке было больше.

Они играли и пили до двух ночи. Игры менялись, но градус веселья с каждым часом все повышался. Татьяна и по себе чувствовала, как расслабляется сильнее, как шире раскрепощается, уже не стесняется делать юмористические замечания другим и спокойнее реагирует на их замечания к ней.

Все это время стояли поздние сумерки. Небо оставалось серым, как будто навеки приняло натуральный цвет. Рядом шумели деревья, где-то лаяли собаки, неподалеку чирикали птицы, возможно, жалуясь на громкость и невозможность уснуть из-за шумной пьяной компании. Кто-то на телефоне в качестве приятного фона включил легкую музыку.

Татьяна еще ни разу в жизни не проводила вечер так легко, весело и вкусно. Она мысленно благодарила Вадима за такой подарок, хотя день рождения был у него. Их взгляды часто встречались, и каждый раз он с теплом улыбался. Прочитать его мысли девушка не могла, но в глазах видела спокойствие, радость и возбуждение. Когда они сидели вместе, он ее всегда обнимал, поглаживал по руке или по бедру, целовал в разные места от шеи до макушки, а иногда вдыхал запах ее волос. Татьяна не осмеливалась делать то же самое, хотя часто ловила себя на мысли, что ей хочется погладить его лицо, сжать запястье или обвить руками туловище, прижавшись головой к груди, но даже алкоголь не придавал должной смелости, потому девушка довольствовалась только тем, что дарил ей он.