Куколка

— А если б я… н-не г-г-гуляла? — она переводит дух. Вздрагивает, а затем продолжает: — Утонула бы, глупая. Видно, случилось что-то у тебя серьезное, но не топиться же. Как же холодно, зараза! — вскакивает и начинает неистово себя растирать. Она прыгает, а у меня кружится голова.

— Говоришь, утонула бы? — я, прищуриваясь, приближаюсь. Придушу, если не признается. Сжимаю кулаки до боли. Смогу ли постоять за себя в таком состоянии?

— Я подходила к берегу и услышала всплеск, — мягко и спокойно рассказывает конопатая, поглядывая искоса. Сопит шумно и потирает ладонью щеки. — Чудом увидела тебя в темноте. Что, совсем прижала тоска? — она перестает на миг дрожать и бесстрашно ступает ближе. Будто не замечает мою напряженную стойку. Неожиданно девушка взмахивает рукой, я даже не успеваю отстраниться. Ледяные брызги заливают мое лицо и на несколько секунд от холода перемыкает дыхание. Чувствую невидимое прикосновение ко лбу: теплое и приятное. Не иначе, колдует девка!

— Ты-ы-ы, — скриплю зубами, — ут-т-опить меня хотела! Что т-т-ебе нужно?

Она приподнимает домиком бровь и выпячивает и без того пухлые губы.

— Во даешь! Ну, тебя! — отмахивается, резко разворачивается и уходит с пляжа. — Дикарка! — бросает через плечо. — Знала бы, что ты такая, не лезла бы в ледяную воду! Больно надо сумасшедших спасать!

Меня бросает в жуткий озноб. Я не знаю кому верить, не понимаю, что происходит. Хватаю одежду и иду на поводу интуиции. А она подсказывает мне довериться девушке. Зачем конопушке меня убивать? И правда, глупость. Что случилось, пока я плавала в озере? Меня до сих пор волнуют выпавшие минуты, будто их срезали, как увядшие на клумбе цветы Но я уже за три дня столько видела магических способностей у других, что почти не удивляюсь. Меня иное беспокоит: кто это сделал и зачем.

— Ст-той! — кричу осипшим голосом и бегу следом за незнакомкой. Кашляю с хрипом: в груди все еще ощущается распирание, а во рту настоящий пожар. — П-погод-д-ди!

Девушка отмахивается в темноте и не останавливается. Почти догоняю. Слышу наш синхронный цокот зубов.

— Да стой же! — кричу, хватая спасительницу за мокрый рукав. — Я не хотела обидеть. Извини, — пальцы соскальзывают. — Я не топилась, — тихо говорю. — Что-то не так… Я просто плыла, — о том, что заходила в воду еще засветло решаю промолчать. Еще покрутит пальцем у виска.

— Ты ныряла?

— Нет, — выдыхаю я. — Мне показалось за ногу кто-то схватил, я резко под воду пошла.

— Вик, может, это была рыба? — она усмехается и нелепо прыгает, чтобы согреться. Машет руками, разбрасывая вокруг себя веер капель.

Меня разбирает истерика. И правда, глупо все это. В сумерках своих мыслей я легко могла не заметить, как потемнело на улице. Окуналась, задумавшись, а потом, долго плавала, прикрыв глаза. Да, все так и было. Тихо смеюсь, справляясь с дрожью. Так и с ума можно сойти.

Зябко. Тело покрывается гусиной кожей. Понимаю, что неожиданно для себя в этом знакомстве шагнула дальше, чем обычно. У меня нет подруг. Кроме Лизы. Золотницкая — хороший семейный врач и советник, и только. А в клубе друзей у меня никогда не было. Одни знакомые и коллеги. Но эта девочка почему-то притягивает и располагает к себе. А еще в груди становится легко и спокойно, будто горе все испарилось. Ныряла — было больно, а вышла на берег — будто заново родилась. Теперь предательство Марка ушло в прошлое и покрылось временной пылью. Что-то поменялось.

Глава 14. Маленькая помощь сегодня не всегда радость завтра

— Расскажешь, что произошло с тобой? — незнакомка стряхивает воду с волос и, бесцеремонно скидывая футболку с длинным рукавом, выжимает влагу. На ней только темное белье. — Нашла время для купания, — бурчит недовольно она. — Ох, и холодина! Не август!

Я тоже окоченела. Меня непроизвольно подбрасывает, а по лицу ползут змейки холодной воды. Напяливая шмотки, несколько раз заваливаюсь в траву: не могу попасть в штанину. Руки кажутся деревянными и не моими, а еще сухая ткань никак не хочет скользить по влажному телу.

Девушка тихо смеется:

— Освежились, однако! Ты в каком корпусе живешь? — она вскрикивает, одевая назад мокрую одежду. Наверняка же, мерзкая и холодная.

Я улыбаюсь. Рядом с незнакомкой спокойно почему-то. Или это от пережитого стресса, или я чего-то не знаю.

— Корпусе? — переспрашиваю, прикидывая в уме, чем она может мне угрожать. После стольких ошибок в жизни, не могу довериться так быстро первому встречному. Хотя мне совершенно не страшно. — На втором этаже, — показываю на главное здание, что ломанным витражом выглядывает среди ветвей. Стены сейчас озарены голубыми лампочкам. Кажется, что там за деревьями спрятан настоящий замок.

— О! Да ты крута! Покажешь апартаменты? — конопатая потирает ладони. В глубине ее глаз сверкают золотые звезды. — Я с девчонками в длинном корпусе в восточной стороне двора живу. Хотя там почти не с кем общаться. Все они, — она закатывает глаза, — стра-а-анные, — и крутит ладонью у виска.

Чем же я особенна, что Аким поселил меня отдельно?