Куколки-скелетцы и другие рассказы

На шестой неделе поста собралась бедная вдова Ива­новна с огорченной матерью Акули и с сыном Миш­кой на богомолье во Мценск, где, как рассказывали ей, есть икона Николая Чудотворца, которая будто приплыла в город Мценск по реке на камни. Дома она оставила бабку Наталью, поручив ей посмотреть за ее дру­гими двумя детьми и за коровой.

Собрали бабы свои котомки, насушили сухарей черных, взяли немного медных денег и отправились рано утром под Вербную субботу в путь.

Дороги еще не просохли, утренники были свежие, но солнце светило так весело; прилетевшие птицы пели и возились в кустах, отыскивая удобные местечки, что­бы вить свои гнезда.

Когда Ивановна вышла с Акулиной матерью Марфой из избы и, перекрестившись, прошла несколько шагов, сын ее Мишка вдруг вернулся в избу и, поискав что-то, запрятал вещь за пазуху.

- Ты что это ворочался, Мишка? - спросила мать. - Или забыл что?

- Ничаво... - коротко ответил Мишка, ощупывая за пазухой свою любимую куколку, одетую царем.

И вот идут Ивановна, Марфа и Мишка день, другой. По деревням им подадут иногда кто хлебца, кто ко­пеечку, кто еще что-нибудь. Устанут они с Мишкой, лягут где-нибудь в избушке и спят себе так сладко без забот и без горя. Идут молиться, ну и легко на душе. Когда Мишка заскучает, он достанет куколку-царя и играет с ним: посадит верхом на палочку, и царь будто едет верхом. А то посадит его рядышком с собой и угощает хлебом, сухарем или еще чем.

Побывали богомолки с Мишкой в городе Мценске; были в великолепном большом соборе, приложились к иконе св. Николая чудотворца, поставили перед ним две тоненькие восковые свечи, вынули у обедни за здравие просвирку. Какая-то богомолка взялась указать им камень, на котором по реке приплыла будто икона св. Николая чудотворца. Сходили и туда, посмотрели ка­мень и, переночевав где-то в сарае постоялого двора, стали собираться домой.

Мишка никогда не бывал в городе, и очень всему удивлялся: и лавкам, в которых продавались всякие хорошие вещи и кушанья; и извозчикам на пролетках; и церквам, и нарядным людям. Но ноги у него болели, лапти растрепались, и ему захотелось домой.

И вот идут они опять большой дорогой с матерью и Марфой в обратный путь. Сухари и хлеб поели, денег не осталось ничего.

Марфа с ними простилась и сказала, что зайдет к сестре в деревню по пути.

- Как-то мы с тобой, сынок, домой доберемся, -  говорила вздыхая Ивановна, глядя на уставшего Мишку.

Мишка был голоден и мрачен. Ноги болели; с утра он съел небольшой кусочек хлеба, и оставалось его вовсе маленький ломоть.

Пришли они к ночи в деревню. Ивановна робко по­просилась ночевать в крайнюю избу. Ее пустили.

- А уж хлебушка не прогневайся, у самих мало, весь подобрался к весне, -сказала хозяйка, убирая со стола. - Небось у вас есть с собой.

Ивановна промолчала и, подав Мишке остальной ломотик, хотела лечь спать. Но Мишка отломил половину и дал матери.

- Ох, родимый ты мой, сам голоден, а с матерью делится.

Ивановна перекрестилась и стала жевать хлеб сухи­ми устами. Потом она встала, спросила, где вода, вы­пила кружку, подала сыну и легла на лавку, зевая и крестя свой рот.

Рассвело. Петухи перекликались по всей деревне; народ шел с ведрами под гору к колодцу за водой. Ивановна встала, разбудила Мишку и стала собираться в путь. До дому оставалось еще верст 25, и ни денег, ни хлеба больше у них не было.

Поблагодарив хозяйку за ночлег, и так, не евши, побрели домой. Жаль было Ивановне своего сына, да и Мишка скучал, когда глядел на утомившуюся, голод­ную мать.

Шли, шли, устали и сели у моста на большой дороге. Мишка разулся, достал свою куколку-царя и посадил рядом с собой.

Зазвенели бубенцы и колокольчики, подъехал барский экипаж. Черная маленькая собачка, с хорошеньким ошейником залаяла на Ивановну и Мишку, но, увидав куклу, удивленно посмотрела и понюхала ее.

- Подайте, господа милостивые, - решилась попросить Ивановна сидящего в коляске барина.

- Чего нищенствуете! - с досадой сказал барин, проезжая шагом по мосту, и ничего не дал Ивановне.

- Папа, стой, - вдруг крикнул из коляски хорошенький, нарядный мальчик в синем матросском костюме, внимание которого обратила на себя собачка, по­нюхавшая куклу. - Я хочу посмотреть, какую куклу нюхал Джек. Посмотри, папа, она сидит рядом с мальчиком.

- Ну, вот еще, где ты увидал куклу? Некогда стоять.

Но мальчик в матросском костюме уже рвался из коляски и хотел спрыгнуть. Кучер остановил лоша­дей, и нарядный мальчик подошел к Мишке.

- Откуда у тебя царь? - спросил он.

- Господа наши на елке мне подарили.

- Ну покажи, дай мне в руки.

- Виктор, что же ты, иди скорей, - кричал отец нарядному мальчику из коляски.

- Сейчас, папа! Какой хороший царь, - любовался мальчик, разглядывая куколку. - Продай мне за десять копеек. У меня только и есть один гривенник.

Мишке ужасно жаль было куколки; он взял ее от мальчика в матросской куртке и спрятал за спиной.

- Витя! - кричал отец.

- Сейчас, сейчас, - волновался Витя. - Ну, миленький, продай, вот тебе в придачу пряник и карамельки. Пожалуйста! - сказал Витя, роясь в своей сумочке.

- О-ох, - стонала Ивановна.