Кукольная королева (СИ)

Глава девятая. Браки и помолвки

Клаусхебер спал. В просторной комнате на верхнем этаже царила идиллическая тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием спящей хозяйки. На ковре светилось разноцветное марево: лунный свет искал лазейки сквозь витражное окно…

Впрочем, не он один.

Полог над кроватью беспокойно шелохнулся. Пёстрые пятна витражного света дрогнули, уплывая в сторону, и уступили место пролившемуся на ковёр серебристому сиянию луны.

Следом за которым в комнату неслышно скользнула тень.

Она застыла у приоткрытого окна, и к мирным вдохам спящей девушки примешался другой вдох. Глубокий, свистящий, словно бы принюхивающийся. Шёпот неясного наговора потревожил тишину; затем тень — беззвучно и плавно, очень убедительно изображая просто беспокойный сгусток темноты — двинулась к кровати.

Она раздвинула складки балдахина, наклонилась вперёд…

И была оттащена от кровати рукой, вдруг соткавшейся из воздуха.

— А я думаю, не стоит этого делать… Кэйрмиль, — сказал Арон, проявляясь из ниоткуда, сталью сжимая пальцы на тонкой девичьей кисти.

Джеми, стоя за спиной дэя, многозначительно перекинул кьор из руки в руку; его кольцо полыхнуло зловещим багрянцем.

— Попалась, которая кусалась, — удовлетворённо заметил Алексас.

С бледного личика жены герцога на них смотрели большие, безмерно удивлённые глаза. Пойманная лань, да и только.

Пару мгновений Кэйрмиль просто переводила взгляд с одного мужчины на другого.

Затем заговорила — и голосок её звенел ледяным колокольчиком.

— Что вы делаете в комнате моей племянницы? И кто… ах, вы, наверное, отец Кармайкл? Вас легко узнать, хотя молва не передаёт и половины вашего истинного величия… А кто этот молодой человек? Верно, это ваш сын? Воистину достойный юноша.

Каждый звук веял вкрадчивым очарованием; казалось, можно было ощутить, как тает в воздухе их сладкий аромат. Понимание произнесённых слов мгновенно ускользало куда-то, терялось, оставляя лишь странное чувство упоительного восторга.

— Я сожалею, что не смогла лично вас встретить, но мой муж такой страстный охотник, а в лесу объявился исключительных размеров кабан… Орек не смог отказать себе в удовольствии столь славной охоты, и увёз меня с собой. Однако судьбе всё-таки угодно было, чтобы мы с вами встретились.

Странно, но даже в тишине Джеми слышались ворожащие отзвуки её голоса — чарующим напевом, звучащим в памяти, хотя музыкант давно уже взял последний звук.

— Не смотри на неё, дурак!

Голос Алексаса слышался странно приглушённо… хотя стоило ли обращать на него внимание?

Разве был какой-то смысл в его словах?

— Что… что вы делаете в комнате вашей племянницы? Ночью?

Джеми не сразу осознал, что кьор бессильно истаял в его руке.

Сейчас его куда больше волновало, что после волшебного голоса Кэйрмиль его собственная речь казалась карканьем простуженного ворона.

— Я надеюсь, вы не забыли, что это мой особняк? — девушка перевела взгляд на Арона. Дэй как-то странно улыбался, крепко сжимая запястье герцогини. — Хозяйка в своих владениях имеет право быть где хочет и когда хочет, не считаете?

— Но…

— А вот что вы здесь делаете? Хотя… забудем. Я так рада вас видеть, что даже не потребую от вас объяснений. Это не суть важно, в конце концов, не правда ли?

Отзвуки её голоса объясняли, уговаривали, нашептывали…

— Давайте просто покинем эту комнату и пройдёмся по саду. В лунном свете он ещё красивее, чем днём. Наконец поговорим всласть. — Кэйрмиль изогнула губы в ласковой улыбке. — Как думаете?

Тёмный бархат её плаща как нельзя лучше подчёркивал жемчужную белизну кожи. В лунном свете герцогиня казалась выточенной из мрамора: ожившая безупречность, воплощение Богини, один взгляд которой уносил тебя куда-то в тёплых волнах блаженства. Этот взгляд чаровал, этот взгляд обещал…

Но где-то очень, очень глубоко в нём пряталось нетерпение.

Слишком приятный, слишком настойчивый, слишком…

Голодный.

— Так ты ещё и ворожить умеешь, святоша? — голос Кэйрмиль скрежетнул холодом.

— Вам можно, герцогиня, а мне нельзя?

Улыбка не сходила с губ Арона.

Жёсткая улыбка-насмешка.

— Это не ворожба, герцогиня. Однако и вам я ворожить не позволю… о, а вот это уже невежливо. — Дэй даже тон не изменил, но прянувшая вперёд девушка отшатнулась, будто от пощёчины. — Законы гостеприимства вменяют хозяевам не вредить гостям, а вы пока ещё хозяйка… пока. Нет, и сбежать не пробуйте. Я вас не отпускал.

Чувствуя, как в мысли возвращается ясность, Джеми смотрел на Кэйрмиль — всё очарование с которой слетело, как маска из тумана на ветру. От неземной красы не осталось и следа, лишь мертвенная бледность да тень бессильного бешенства на лице. Она хотела бы вырваться, хотела бы напасть — и не могла: стояла под смеющимся взглядом серых глаз, как загнанная волчица, пока ярость искажала её лицо с безжалостностью кривого зеркала.

— Как вы спрятались? — Кэйрмиль уже шипела; теперь Джеми отчётливо видел чёрные звёзды, зиявшие на месте её зрачков, и фосфоресцирующий, неестественный блеск радужек. — Я не могла не услышать вас, не почуять…