Кукольная королева (СИ)

Тихо и бесшумно поднявшись, она шагнула вперёд. Неторопливо ступая по глине босыми ногами, не оглядываясь на Алексаса, следившего за ней с безмолвным ужасом, приблизилась к амадэям: один ждал, преклонив колени, другой сжимал в пальцах пряди русых волос, опустив двуручник. Подняла меч, держа его обеими руками — строго прямо, строго перед собой; лезвие рассекло её бледное лицо на две половины, играя золотыми отблесками в глазах, серебрившихся ледяной властностью.

Больше не было слов. Зачем? Осталась лишь улыбка Палача да тихое равнодушие Арона, молча следившего за приблизившейся смертью. Равнодушие и странный, замороженный интерес… и лишь где-то глубоко, на самом дне зрачков можно было различить отчаяние.

Отчаяние человека, которого предали.

Таша прошептала одно-единственное слово: только по движению губ можно было угадать «прости». Медленно, без дрожи, опустила клинок — так, что кончик лезвия почти коснулся креста на чёрной фортэнье. Крепко сжимая кожаную рукоять, отвела меч назад.

Улыбка Палача странно померкла.

— Таша, нет, что ты…

Клинок нанёс удар — и крик Алексаса оборвался.

Клинок нанёс удар. Тому, кого ненавидела та, что направила его; тому, чьей смерти она отчаянно желала.

И нацелен он был не вниз, а вверх.

Когда лезвие пронзило грудь Палача, тот пошатнулся. Миг спустя двуручник, выпав из пальцев амадэя, хлюпнул об глину под глухое бурчание удаляющегося грома.

Таша замерла, не смея пошевелиться.

Неужели…

…всё произошло в один миг, как вспышка отдаляющейся грозы. Вот Воин бросил вперёд свободную руку, вот ухватил чужой меч за лезвие, толкнул, дёрнул вверх — и навершие рукояти пихнуло Ташу в грудь, заставив отступить, а потом вырвалось из пальцев и взлетело вверх.

Так и не выпустив из другой руки пряди русых волос, разрезанной до кости ладонью Палач поймал подкинутый меч брата за эфес.

— Хорошая попытка. Жаль, что не удалась. Скользнуло по ребру, прошло под кожей и выскочило. К подобным царапинам я привычный. — Лицо Лиара казалось восковой маской. — Жаль…

Сначала она услышала. Противный хруст и судорожный, прерванный выдох.

Потом увидела — как Арон странно вздрогнул.

Выдернув клинок, вонзённый со спины, Палач швырнул чужой меч на землю. Его собственный клинок истаял чёрным дымом, как и плащ; алые огни, сквозившие в лесной чаще, растворились в ночи.

— Жаль, — повторил Лиар, прежде чем исчезнуть во мгле.

Ещё миг Таша смотрела на багрянец, расплывавшийся по лезвию золотистого клинка. Ещё миг смотрела, как Арон заваливается набок.

Смотрела — и не верила, не в силах была верить своим глазам.

— Арон…

Он взглянул на неё. Улыбнулся: через силу, но даже сейчас — тепло.

От уголка его губ по подбородку пробежала струйка крови.

— Арон!

Рухнув на колени подле него, Таша лихорадочно коснулась ладонью его щеки:

— Нет, не умирай, пожалуйста, не умирай! Ты же не можешь, не можешь…

Подоспевший Алексас молча стиснул пальцами её плечо.

А потом улыбка Арона погасла, голова его откинулась назад — и в светлых глазах амадэя отразилась тьма чёрного неба.

Тьма, которую он уже не мог видеть.

Глава двенадцатая. Дорогами заговора

Небо светлело медленно и неохотно: рассвет с трудом плавил свинец туч. Ветер нёс вкрадчивый холод.

Джеми кинул в костёр ещё пару веток — пламя заглотило хворост с жадным потрескиваньем. Посмотрел на тёмную фигурку по ту сторону огня.

Таша, казалось, не сразу поняла, что произошло. Алексас уже закрыл дэю безжизненные глаза, а она всё ещё стояла на коленях, пытаясь что-то прошептать.

Осознание долго отказывалось приходить.

Но всё же пришло.

Потом Алексас крепко держал Ташу, пока она рвалась куда-то, даже не плача — воя, как раненый зверь: до хрипоты, почти без слёз, напрасно пытаясь сдержать крик. Он прижимал её к себе, говорил что-то мягко и успокаивающе… и в конце концов она будто бы успокоилась. Во всяком случае, не плакала больше, только дрожала, как в ознобе. Тогда Джеми, наконец сумевший перехватить контроль, решил оттащить тела наёмников в лесок и предать земле: поверженных противников нужно чтить. Трогать тело амадэя он не осмелился, но на всякий случай забрал его меч и нашептал кое-что, чтобы Таша не смогла подойти к обрыву.

Опасения были напрасными. Когда он вернулся, заодно набрав хвороста, девушка просто сидела подле Арона, обняв руками колени, глядя в его лицо, казавшееся спящим. Молча подпалив магией мокрый хворост, Джеми щелчком пальцев высушил одежду прямо на них и — сев напротив неё, скрывшись за языками пламени, — стал ждать.

Но за всё то время, что он ждал — ждал, когда она очнётся от своей боли, — она даже не шевельнулась.

— Таша…

Ответа он не дождался.

— Таша, скажи что-нибудь.

Она даже не моргала.

Джеми обошёл костёр и, присев на корточки, коснулся её руки:

— Посмотри на меня.

Ресницы её дрогнули, и она посмотрела. Без вопроса, без участия. Пустыми глазами.

Глазами того, кто умер вместе с лежащим на земле.

— Нельзя так. Нельзя, — голос сорвался на хрип. — Я… я тоже не верю, что всё закончилось так. Но мы должны идти дальше. Без него.

Не ответив, она вновь опустила взгляд.