Кукольная королева (СИ)

— В огонь!

— Сжечь зверя!

Таша осеклась, слушая, как клич разносится по толпе.

Треск. Шипение: огонь не хотел заниматься. Вот кто-то радостно закричал, но смолк — заплясавшие было язычки пламени сникли и погасли.

— Плеснуть масла!

Широко распахнутыми глазами Таша смотрела на запертую дверь.

Нет ничего страшнее толпы. В толпе не найдётся ни одного, кто услышит, ни одного, кто проявит милосердие, ни одного, кто просто подумает.

Всего-навсего за то, что она не такая, как они…

Хворост затрещал, и толпа торжествующе взревела.

Когда-то у этой самой избы Таша избежала смерти. Наверное, избежать её нельзя: можно лишь выиграть отсрочку.

Она одолела виспа из Белой Топи, вернулась с того света и одержала верх над амадэем, чтобы быть сожжённой заживо в родной деревне.

Глупая смерть. Действительно глупая.

Расплата за другую глупость?

Языки пламени взлетели под самые окна, заглядывая внутрь.

Таша смотрела на танец огня. Оранжевые струи пластично и чарующе тянулись ввысь, разбрызгивали искры, обволакивали дерево оконных рам…

Таша смотрела на огонь, и в глазах её светилось отражённое пламя.

Она не плакала.

Джеми. Алексас…

Зря вы пошли со мной, ребята.

Стена огня замкнулась и поползла вверх. Старые балки крыши сопротивлялись, сколько могли, но силы были неравны.

Всё обернётся пеплом…

Едкое марево обжигало лёгкие: дым сочился сквозь каждую щель. Комната пропадала в сизой мгле. Интересно, это дым или перед глазами всё плывёт? Голова кружится… а, впрочем, какая разница. Наплывающее беспамятство — это совсем неплохо. Так, наверное, ничего не почувствуешь… или проснёшься от боли?

Сон, всё это — кошмарный сон…

Балки затрещали. Крыша обещала скоро рухнуть, закончив всё.

И это…

…правильно.

Теперь они с Ароном будут квиты.

Прости, Лив, подумала Таша, и мысль мгновенно исчезла в головокружительном тумане. Прости.

Я солгала.

Я не вернусь…

Балки треснули в последний раз.

Во тьме гаснущего сознания она услышала знакомый голос, потом мелькнуло ясное небо, солнечный свет окутал её тёплой пеленой — и всё померкло.

Эпилог

Таша не сразу поняла, что проснулась. Во сне она бежала куда-то по солнечному лучу, а в один момент оказалось, что луч уже не сонный, а явный: он струился из окна, играя пылинками, и обливал закатным золотом белый камень потолка.

Таша повернула голову.

И улыбнулась.

— Знаешь, почему-то я так и думала, что первым делом встречу тебя…

Арон сидел в кресле подле кровати. Без улыбки, странно внимательно вглядываясь в её лицо.

Таша приподнялась на постели. Комнатка была небольшой и светлой; стена с окном изгибалась полукругом, зеркало у двери отражало скромное убранство.

— Мама, надеюсь, тоже где-то здесь?

Он не ответил — просто смотрел.

Что-то тревожило её. Что-то не отпускало.

Память…

Воспоминания приходили урывками, не утруждая себя должным порядком или связыванием воедино.

…металлический свист, вспышка, лязг металла…

…«остановите его!»…

…чистый воздух, вдруг оказавшийся в лёгких…

…«ты спас зверя!»…

…надёжные руки…

…«единственные звери здесь — вы»…

Таша долго смотрела на дэя. Потом опустила взгляд на свои руки.

Там, где кисти стёрли наручники, виднелась нежная розовая кожица.

— Я… жива?

— Да.

— Но ты ведь мёртв.

— Нет.

Таша растерянно села, и босые ноги ощутили пушистый ворс светлого ковра.

— Я… видела, как тебя убили. Джеми похоронил тебя. В хрустальной гробнице.

— Что создало мне немало проблем, — кивнул дэй. — Хорошо, что он положил меч — не то, боюсь, мне пришлось бы коротать вечность похороненным заживо. Не знаю, счёл бы это Лиар достойным возмездием… впрочем, разрубить мечом крышку гробницы, имея лишь пару вершков замаха и собственную грудь в качестве препятствия, тоже не так легко. Пусть даже меч непрост.

Таша изо всех сил ущипнула собственную руку — и, ойкнув, потрясла кистью.

Какой реалистичный сон, однако…

— Ты хочешь сказать, что ты жив?

— Как и ты.

— И где же мы тогда?

— В деревне Фар-Лойл. Моё пастырство. Помнишь, я тебе говорил?

Таша встала. Оглядела своё отражение, облачённое в незнакомое светлое платье с широкой юбкой до колен.

Пошатываясь, добрела до окна.

Окно оказалось расположенным на приличной высоте, так что вид открылся воистину прекрасный: изумрудные луга, присыпанные пёстрой цветочной пудрой, предгорные холмы и позолоченная гладь огромного озера в ложбине.

— Деревню отсюда не увидишь. Башня стоит на окраине, а дома лепятся к горе.

— Что за башня?

— Башня звездочёта. Друга, который милостиво меня приютил.

Таша, не щурясь, смотрела на заходящее солнце.

— Это не может быть правдой. Ты умер. Я видела, как меч пронзил твоё сердце. Я видела твоё тело. Я просидела подле него до рассвета.

— И если бы выждала ещё час, узнала много чего интересного. В себя приходишь не сразу. — Шёлк прошелестел до боли знакомо. — На какое-то время я действительно почти умер… был близок к смерти настолько, насколько это возможно, оставаясь живым. Сон на самой грани. Неприятное ощущение, должен сказать.

— Но…