Кукольная королева

Алексас оглядел вторую супругу герцога с головы до ног. Худощавую фигурку почти полностью скрывало простенькое коричневое платье; спутанные чёрные локоны трепал ветер, норовя закрыть ими чуть приплюснутый нос и капризный изгиб бледных губ.

Кэйрмиль Норман не особо походила на герцогиню. Зато на привлекательную пищу для голодного эйрдаля – вполне.

– Я его сын, – произнёс Алексас, стараясь не кривиться. – Приёмный. Рад знакомству, Норман-малэн, но племянники вашего мужа сказали, что вы на охоте. И не вернётесь до завтра.

– Я ищу мужа. – Кэйрмиль нервно теребила длинные рукава тонкими, маленькими, почти детскими пальцами. – Проснулась среди ночи, а Орека нет в постели. Он… Слуга уснул и не видел, как он ушёл, и я понадеялась, что найду его…

Шуршание они услышали, видимо, одновременно. Во всяком случае, на источник звука обернулись вместе, – чтобы увидеть, как по дорожке чуть поодаль бредёт медноволосый мужчина в белой рубашке, неряшливо выправленной из штанов.

– Орек! – Кэйрмиль кинулась к мужу, как потерянный щенок: напролом через кусты шиповника, царапая руки. – Орек, подожди!

Алексас посмотрел на своё кольцо. Ожидаемо увидев, что руны мерцают голубым, выдавая близость эйрдаля, досадливо подумал, что оружие стоило взять с собой – и последовал за девушкой, которая даже с клинком определённо была бы более уязвимой, чем он без клинка.

Пока он приближался к чете Норманов, Кэйрмиль цеплялась за руки герцога, воркуя что-то встревоженно и ласково. Орек – постаревший усатый Леогран с высеребренными сединой висками и сеточкой морщин в углах тусклых глаз – смотрел на жену мутным взглядом пьянчуги, явно не понимая ни слова из сказанного.

– Орек, как ты меня напугал! Что с тобой? Зачем ты…

– Зеркала, – бессвязно пробормотал герцог нетвёрдым заплетающимся языком. – Из зеркала… смотрит…

– Пойдём, – увещевала Кэйрмиль. – Тебе нужно лечь, ты… ты слишком много выпил ночью, и…

Мужские пальцы резким движением сомкнулись на девичьем горле, оборвав фразу вскриком.

Сквозь апатию в синих глазах вдруг прорезалось нечто жуткое – словно раздвинулась занавесь, открыв прятавшихся за ней чудовищ.

– Орек!

– Ты. Сука. – Герцог сжимал ладонь на шее жены, пока та царапала душащую её руку, умоляюще заглядывая супругу в лицо. – Убить бы тебя прям на том месте, где я тебя встретил.

– Орек…

Алексас вцепился герцогу в предплечье, выкручивая его, вынуждая ослабить хватку. Мужчина, кажется, и сам разжал пальцы примерно в тот же миг, будто опомнившись – и это не остановило Алексаса от того, чтобы заломить руку Его Светлости за спину:

– И это вы называете манерами, достойными герцога Броселианского?

– Всё в порядке, энтаро, – прокашлявшись, хрипло вымолвила Кэйрмиль, пока герцог стоял согнувшись, не пытаясь вырываться. – Отпустите его.

– Не считаете, что ваш супруг заслужил урок правильного обращения с прекрасными или даже не очень дамами?

– Отпустите его немедленно!

Услышав в её голосе истеричные нотки, Алексас всё же подчинился – с брезгливостью кота, вдруг обнаружившего в лапах тухлятину.

Конечно, он мог скрутить герцога сейчас, пользуясь тем, что взошедшее солнце ослабляло эйрдалей почти полностью. Да только скручивать его лучше в присутствии дэя, который немедленно и очень складно объяснит герцогским домочадцам причины столь непочтительного обращения с аристократической особой.

Ему-то, в отличие от незнакомого мальчишки, который даже настоящее имя своё сообщить не может, поверят без вопросов.

Выпрямившись, Орек посмотрел на Алексаса – без гнева, без удивления, равнодушно и тупо. Глазами, за пару моментов вновь осоловевшими: даже яркий цвет их, казалось, чуть поблек.

– Пойдём в дом, Орек. – Кэйрмиль коснулась мужниного плеча с робостью побитой собаки, ластящейся к хозяину после трёпки.

– Мы не должны быть в замке, пока он там, – с внезапной чёткостью проговорил герцог, сквозь лицо Алексаса глядя на синие стены Клаусхебера. – Не должны.

– Хорошо, любимый. Как скажешь. – Слёзы, не блестевшие в тёмных глазах, прорывались лишь в срывающихся интонациях голоса. – Мы можем вернуться в охотничий домик, только идём со мной. Пожалуйста.

Молча вцепившись в кисть жены, Орек повлёк её прочь.

Алексас провожал светлейшую чету тяжёлым взором, пока ту не скрыл раскидистый вяз, за который сворачивала садовая дорожка.

– И что это было? – осведомился он так спокойно, как мог.

– Эйрдали умеют вызывать симпатию, которая живёт в жертвах, даже если с ними обращаются… так. А ещё эйрдали, которые долго не питались, иногда чувствуют странные перепады настроения, – немедленно отрапортовал Джеми. – Прежде чем у них окончательно закончатся сожранные чувства и они перестанут испытывать их вообще.

– Ломка, значит. – Алексас кивнул. Сам он никогда не пробовал ни эйфорин, ни другие дурманы, но знал о повадках тех, кто не был столь осмотрителен, а эйрдали по сути своей не сильно от них отличались. – Но если ему хотелось подкормиться, почему было не использовать для этого жену?

– Может, потому что её смерти он не хочет, в отличие от смерти племянников?