Кукольная королева

– А может не получиться?

– Зависит от того, хотел ли этот парень скрыть свои следы. И мог ли. Это сложно, но доминусы и магистры с этим справляются.

Прикрыв глаза, одной ладонью накрыв рунный рисунок на блестящей прохладной глади, она почти запела слова заклятия; пальцы другой руки заскользили в воздухе над зеркалом – казалось, они перебирают струны невидимой арфы.

Говорили, что заклинания складывают из самых обычных слов. Тех же, которыми все люди пользовались каждый день. «Зеркало». «Свет». «Тьма». «Дверь». «Гори». Волшебными они становились, когда их произносил обладатель Дара – с должной силой и в нужной последовательности. Маг всегда понимал, что говорит – это остальные слышали неведомую речь, недостижимую, не заносимую на бумагу. Набор певучих звуков, смысл которых невозможно понять.

Таша слушала, как слова разливаются в воздухе звенящим серебром, зовом из-за грани яви и сна, музыкой, что не постичь слухом и не измерить нотами и гармонией…

Обрываются – тишиной резкой, как лязг лопнувшей струны.

Рука, касавшаяся изрезанного рунами металла, дёрнулась, точно зеркало раскалилось докрасна. Таша и сама дёрнулась, когда девушка по ту сторону прилавка отшатнулась – резко, врезавшись лопатками в некрашеную стену подле арки в подсобку.

– Простите. – Колдунья почти хрипела. Обескровленные губы сравнялись цветом с широко раскрытыми серыми глазами. – Платы не надо.

– Не вышло?

Девушка вытащила из кармана мантии табакерку. Достала готовую самокрутку, свёрнутую из бумаги прозрачной, как плотный белый лёд.

Высекать огонь тому, кто мог его призвать, не требовалось.

Первая затяжка была быстрой, нервной, будто курившей остро не хватало воздуха. Вторая – уже дольше.

– Мой тебе совет, детка, – сказала колдунья после третьей, когда в лицо её наконец вернулся намёк на живые краски. – Я не знаю, кто хозяин этого зеркальца, но лучше с ним не связываться. – От кончика сигареты вилась к потолку нитка голубого дыма, пахшего землёй и копчёным деревом. – Он силён. Очень. Магистр, не меньше. Он явно не хочет, чтобы его искали. И… я, конечно, сама колдунья, так что без предубеждений отношусь к тем, кто черпает силы из тьмы, но это… – когда девушка посмотрела на зеркало, взгляд её был таким, будто вместо золотого круга на стеклянном прилавке свернулась кольцами сердитая гадюка. – Человек, который сделал эту вещь, может… навредить тебе.

Слова были куда мягче интонации, с которой их произнесли. И сказали куда больше, чем самое цветастое описание пыток.

Взять зеркало, чтобы вернуть его в сумку, далось Таше не без труда. Она не знала, что больше тому виной: деревянные, внезапно заледеневшие пальцы или необходимость дотронуться до того, что даже у выпускницы Школы Колдунов вызывало откровенный ужас.

– Что вы увидели?

Сухие губы коснулись свёрнутой в трубочку бумаги. Выпустили дым – широкой струёй, белёсой и мутной, как чувство, разливавшееся в Ташином сердце насмешкой над всеми надеждами.

– Тьму, – ответили ей, пока в воздухе таял запах земли и страха. – Чистую тьму. И ничего кроме тьмы.

* * *

Вечер путники встречали в трактире, за остатками грибного пирога из цвергской булочной и в компании гнетущей тишины.

Джеми горестно вздыхал по деньгам, выброшенным на такие бесполезные вещи, как штаны тонкого сукна, рубашку, отделанную кружевом, замшевые туфли и куртку из лучшего бархата, какой нашёлся. В оружейной лавке Алексас сразу положил глаз на одну из шпаг. Как подозревала Таша, на его выбор немало повлиял факт, что золотая гарда – изящное переплетение тонких дужек, похожих на ветки плюща – гармонировала с щеголеватой вышивкой на карманах куртки.

Ещё Таша подозревала, что на деньги с продажи одного-единственного перстня никак нельзя было купить всё, что они купили, да к тому же оставить на коня и долгую дорогу до Адаманта. Но когда с продавцами договаривается Арон…

– Джеми, – сказал дэй, пока Таша сидела на кровати сестры, а мальчишка вяло запивал пирог горячим парки.

– Жа, швяшой ошец?

Дэй вздохнул:

– Прожуйте сначала.

Таша мельком посмотрела, как мальчишка покорно работает челюстями, и вновь уставилась на лицо Лив – та безмятежно сопела во сне. Не замечая ни толчков в плечо, ни того, что старшая сестра почти до боли сжала её ладонь.

Спит. Всё ещё спит. Почему она спит?

…что с ней сделал тот, кто пугает даже колдунов одними своими зеркалами?..

– Хоши… кхе… хотите у меня спросить, что с девочкой, да? – разобравшись с последним куском пирога, прозорливо уточнил мальчишка.

– Именно. Консультация эксперта, так сказать.

Стул Джеми отодвинул с таким грохотом, словно из-за него поднялся по меньшей мере медведь.

У братьев Сэмперов в пробуждении Лив был свой интерес. Таша не собиралась выдвигаться в Адамант раньше, чем сестра проснётся.

– Посторонись-ка. – Толкнув Ташу, почти спихнув её с кровати, мальчишка размял руки, похрустев костяшками. Провёл ладонью вдоль тела Лив, не касаясь. – Ага…

– Твоё кольцо – артефакт? – спросила Таша, когда серебряный ободок на пальце мальчишки замерцал тревожным голубым светом.

На толчок она не обиделась. На блаженных и дураков не обижаются.