Кукурузные человечки

Лох-Несское чудовище, узнали космонавты, — это не что иное, как коровы подводных людей. Живя в воде, они сильно изменились. У них, во-первых, вытянулись шеи, как у жирафов, — с такими удобнее отыскивать водоросли и плавать, а передние и задние ноги превратились в ласты. И хвост, разумеется, для удобства плавания, вытянулся и в конце раздвоился. Рога же остались прежними. Коровы, больше похожие теперь на морских львов, иногда срываются с привязей и удирают, глупые, ничего не знающие о войнах, к поверхности озера. А люди, увидав такую корову (вся она не показывается, то шея выглянет, то хвост), считают чудовищем, зовут Несси и мечтают поймать. Хорошо, что подводные люди всякий раз замечают пропажу и успевают утащить беглянку на дно.

Изменились под водой и свиньи Майкла Скотта. Они превратились в толстых и ленивых рыб. Чему они остались верны — пятачку: он у них сохранился, и за это бывших свиней зовут рыба-пятачок.

Вместе с замком погрузилось под воду и несколько лисиц. Они тоже изменились и размножились, стали похожи на выдр и воруют сейчас домашних гусей и уток, таких же неповоротливых, как и раньше.

Так что забот у подводных людей хватает…

Тут вставил слово Молек:

— И люди, разумеется, изменились. Между пальцами у них появились перепонки, ступни стали большими, как ласты, уши исчезли, чтобы не мешать им плавать, остались только дырки, и все до единого они лысые. И мужчины, и женщины. И все толстые, потому что вода в озере холодная.

— Я их спросил, — сказал Садим, — не жалеют ли они о суше, не хотели бы жить, как прежде, на земле. Они мне ответили, что под водой все же спокойнее. Здесь ни зимы, ни лета, ни жары, ни холода, ни ветра, ни дождя, не говоря уж о войнах. Если наверху бушует гроза, их внизу лишь слегка покачивает.

— Единственное, на что они жалуются, — добавил Щипан, — это на мусор: в последнее время с лодок и с берега на их головы сыплются консервные банки, бутылки, пустые пакеты, окурки, — это всё дело рук туристов, которые мечтают увидеть Несси и дежурят на озере круглые сутки.

В конце рассказа об озере Лох-Несс послышался голос Пити:

— Когда потом мы стали слушать, что выдумывают о Несси туристы на берегу, мы все долго-долго смеялись — просто катались по берегу: они сочиняют такие сказки, каких не услышишь нигде, кроме как на Земле!

— А куда вы еще полетите? — спросил Славик, когда с озером Лох-Несс было покончено.

— Я бы, — опередил всех Питя, — направился снова туда, где есть еще не открытая землянами тайна. Мне понравилось разгадывать земные загадки. Люди ломают головы над ними тысячу лет, а мы — раз! — и всё открыли!

— Тогда, — предложил Славик, — летите на остров Пасхи. Я бы туда, если б мог, полетел в первую очередь. Там столько тайн, что…

— Люди! — завопил Питя. — Летим? А?

— Начинается. — проворчал Грипа. — Сейчас взбаламутит всю команду. А почему, Славик, ты так заинтересован этим островом?

— Там на берегу стоят огромные каменные головы и смотрят в сторону океана. С места их не мог бы сдвинуть никто. Как они попали на берег, какие великаны их притащили — неизвестно. На некоторых каменных головах каменные же шапки по тридцать тонн весом, — кто их поднял, уму непостижимо. В общем, загадка не хуже лох-несской. Мы еще во втором классе с одним мальчиком решили туда поехать. Даже присмотрели старый катер на берегу и стали собирать экипаж…

— Где находится остров Пасхи? — спросил Щипан.

— До него всего двадцать четыре тысячи километров, — ответил Славик, — мы с тем мальчиком подсчитали. А находится он в Тихом океане, западнее Южной Америки.

— Это недалеко, — сказал Щипан. — Если лететь медленно, чтобы успевать смотреть вниз, — часа два лету. Летим, командир?

Старший помолчал, оглядывая космонавтов. Он принимал решение.

— Передвигаться по земному небу, где в воздухе тысячи летательных аппаратов, — большой риск, — сказал он. Славик увидел, как помрачнели лица звездолетчиков. — Но так как путешествий без риска не бывает, — летим!

— Ура! — закричал Питя и, в секунду взобравшись Славику на плечо, так дернул его за ухо, что тот ойкнул. Вдобавок стал на плече прыгать. — Мы летим, мы летим! — кричал он. — Разгадывать загадки — вот куда мы летим! Тайны открывать, тайны открывать! Прямо зверю в пасть! Как бы не пропасть! Ух! Ух! Захватывает дух! И стало, братцы, мне жить интереснее вдвойне!

Другие тоже радовались. Щипан улыбался. Садим сделал стойку на руках и прошелся по огороду. Молек тоже заулыбался, но вдруг что-то вспомнил, наморщил лоб. Вьюра подмигнул Славику. Пигорь потирал руки. Грипа, чувствовалось, пережидал веселье, чтобы отдать какое-то распоряжение.

Только Славик сидел грустный-грустный. Ему снова хотелось уйти домой и там, в уголочке, где никто бы его не видел, поплакать. Об острове Пасхи он так мечтал! Так мечтал. что часто видел себя во сне рядом с громадной каменной головой: вот он кладет на камень руку и чувствует его тепло и шершавость. И вдруг замечает под ногами краешек какого-то прямоугольного предмета. Наклоняется и выковыривает из земли деревянную табличку с загадочными письменами…