Кукурузный мёд (сборник)

Аурел, глазам своим не веря, все смотрел и смотрел. Но нет, они, проклятые, не врали. Перед ним лежала сама Аурика. Та самая, на волевой профиль которой Аурел заглядывался во время редких, – и потому бесценных, – перерывов, на войне.

Аурел вспомнил, что написали об этом в «Независимой Молдове» в том самом, роковом, 1992 году.

«… сти с фронта боевых действий между Молдавией и Приднестровьем передает специальный корреспондент нашей газеты, Лена Замура. Она надиктовывает нам по телефону, перекрикивая разряды снарядов и визг шрапнели, а также крики и ругань русской солдатни. Лена?!

– Когда порох и гарь оседают на улицах города Бендеры, истерзанного нашествием русских оккупантов, и волны захватчиков отступают, разбившись о скалы неприступной бороны нашей доблестной полиции, ребята-добровольцы из Кишинева садятся в круг и начинают петь веселые национальные песни. Смех и шутки звучат над истерзанной родиной, в глаза мелькают искорки и улыбки, а девчата в белых колготках – конечно же, медсестры, а никакие не снайперши, как врут пидарасты-приднестровцы, чтоб они всех издохли, – задумчиво улыбаются небу, ребятам и Солнцу. Это Солнце новой, независимой Молдовы. Кстати. Подписку на «Независимую Молдову» можно оформить в абонентских отделениях «Пошта Молдова» по адресам:…

На адресах газета обрывалась, потому что во время отдыха хотелось курить, а табак некуда было заворачивать. Так что Аурел так и не узнал в то лето, где можно оформить полугодовую подписку на «Независимую Молдову», да еще и со скидкой.

Да и не до газеты было молодому специалисту «ВинКишинеумаша», Аурелу Гимпу, который в то роковое лето 1992 года пошел добровольцем на фронт. Сражаться с сепаратистами, расколовшими нашу маленькую солнечную страну. Правда, как убежденный гуманист и выпускник гуманитарного лицея имени Георгия Асаки, Аурел решил, что не примет участия в боевых действиях как воин, а просто исполнит свой долг во вспомогательных войсках.

Вербовщики пошли ему навстречу.

Поскольку видел Аурел, просадивший зрение на занятиях сначала в техникуме, а потом в институте, не очень хорошо, то автомата ему «по-любасу» – как странно выразился военный вербовщик, – выдавать не стали. Но доверили очень важное и ответственное дело. Сначала предупредив:

– Важное и ответственное дело мы доверим тебе, сынок, – сказал Аурелу седой генерал в выглаженном кителе с орденами, среди которых Аурел разглядел, почему-то, «20 лет службы в ВС СССР» и «За взятие Кандагара».

– Кули ты на мои награды пялишься, сынок? – спросил генерал.

– Дело твое, сынок, в том чтобы прикрывать тылы и подносить боеприпасы нашей, молдавской, медсестре, – сказал генерал.

– Которая, конечно же, вовсе никакой не снайпер, как физдят эти конченные приднестровцы, – сказал он.

Подышал на другую медаль – «30 лет службы в ВС СССР», – плюнул, протер рукавом… Солнечный зайчик от награды заметался по стенам кабинета профсоюзного вожака завода, где трудился Аурел, и где проводили набор добровольцев. Аурел, глядя за зайчиком, чуть равновесие не потерял.

– Лох, – грустно сказал другой вербовщик.

– Такой нам и нужен, – сказал генерал.

И объяснил, понизив голос, что руководство Молдовы отправило на фронт, в Бендеры, специальный отряд из 100 специально обученных молдавских медсестер. Которые, чтобы в суматохе боевых действий не заблудиться и не заплутать, будут одеты в белые колготки. Причем помогать они будут раненым как с одной, так и с другой стороны!

– Что само по себе свидетельствует о гуманизме нашего военного руководства! – сказал генерал Аурелу.

Но так как с той стороны воюют не люди, а звери, – продолжил он, – наше руководство вынуждено предпринимать меры предосторожности.

– Это как? – спросил Аурел, поправляя очки.

– Девушки будут нести свою медицинскую службу на крышах домов, и использовать медикаменты дальнего действия! – воскликнул генерал.

– Лекарства, обезболивающее, антисептики… – сказал он.

– Все это будет спрятано в специальные лекарственные боеприпасы, замаскированные под обычные пули, – сказал он.

– И наши медсестры будут доставлять их больным, используя медицинские приборы, замаскированные под снайперские винтовки Драгунова, – сказал он.

– Это как? – сказал Аурел.

Генерал и вербовщик переглянулись, и встали. Завязали Аурелу глаза и повели его куда-то.

– Это зачем? – спросил Аурел.

– Что бы ты, если попадешь в плен, не проболтался, – объяснил генерал.

– Поэтому ты и фамилий наших знать не будешь, – сказал он.

– Кто ничего не знает, тот легко умирает, – сказал он.

– Отличная шутка, генерал Косташ, – сказал вербовщик.

…после часа неспешной ходьбы куда-то, повязку с глаз Аурела сняли. И он увидел помещение, ужасно напоминающее кабинет профсоюзного лидера, откуда Аурела и увели. Даже стол был тот же самый. Правда, на нем сидел мужчина со связанными руками, с лицом, почему-то в крови, и полосатой майке.

– Тельняшка, – поймав взгляд Аурела, сказал генерал.

Расстегнул китель и Аурел увидел под ним точно такую же майку.

– Что это значит? – вежливо спросил Аурел.

– Советский десант, брателло, – сказал генерал.