Кукушата Мидвича. Чокки. Рассказы

— Мое имя Батраэль. Я один из уполномоченных представителей моего господина, его полноправный представитель, имеющий разрешение заключать договоры от его имени. А сейчас я буду очень признателен, если вы освободите меня из этой пентаграммы, неудовлетворительно тесной, и мы сможем обсудить условия договора в более комфортных условиях.

Стивен некоторое время смотрел на незнакомца, затем покачал головой.

— Ха-ха, — сказал он. — Ха-ха! Ха-ха!

Зрачки незнакомца расширились, а на лице отразилась обида.

— Прошу прощения?

— Вот что, — сказал Стивен. — Я извиняюсь за те действия, которые привели к вашему появлению. Однако расставим все точки над «i»: вы явились не в то место, чтобы заключать какие-то там сделки, совершенно не в то.

Батраэль внимательно изучал собеседника. Затем поднял голову, и его ноздри начали слегка шевелиться.

— Весьма любопытно, — заметил он. — Я совершенно не чувствую здесь никакого духа святости и безгрешности.

— Да дело не в том, — заверил его Стивен, — просто сейчас досконально известно об этих ваших сделках и можно с уверенностью сказать, что у второй стороны просто не было шансов пожалеть рано или поздно о заключенном договоре.

— Ах, ну ладно вам! Только подумайте, что я могу предложить…

Стивен прервал его тираду, скептически покачав головой.

— Не стоит распространяться, — посоветовал он. — Мне ежедневно приходится иметь дело с исключительно настойчивыми продавцами.

Батраэль смотрел на него печальными глазами.

— Я преимущественно имел дело с клиентами, проявлявшими изрядную настойчивость, — признался он. — Хорошо, если вы думаете, что произошедшее можно истолковать как досадную ошибку, думается, что мне остается только вернуться обратно и объяснить, что произошло. Насколько я знаю, раньше такого не случалось, однако, безо всяких сомнений, по законам вероятности это должно было произойти рано или поздно. Увы, сегодня мне просто не повезло. Что ж, хорошо. До свидания! Ах, что же это я говорю? Я имел в виду: vale, мой друг. Я готов!

Он и так не слишком-то отличался от каменной статуи, но теперь, с закрытыми глазами, его лицо приобрело даже некоторые древесные черты.

И ничего не произошло.

Лицо Батраэля слегка ожило.

— Ну же, говори! — воскликнул он.

— Что говорить? — спросил Стивен.

— Другое Слово Власти, конечно. Разрешительное.

— Но я его не знаю. Я вообще ничего не знаю о Словах Власти, — возразил Стивен.

Батраэль нахмурил брови.

— Вы хотите сказать, что не можете отправить меня назад? — спросил он.

— Если для этого нужно Слово Власти, то, конечно, не могу, — ответил Стивен.

Лицо Батраэля выразило настоящую растерянность.

— Но это неслыханно… Что мне теперь делать? Мне нужно или заключить договор, или услышать Слово разрешения.

— Ну, хорошо, скажите мне это слово, и я произнесу его, — предложил Стивен.

— Но я его не знаю, — сказал Батраэль, — никогда его не слышал! Если меня кто-то вызывал, то это всегда заканчивалось заключением сделки и подписанием договора… — Он осекся. — Вы значительно все упростите, если определитесь со своими желаниями. Ах, это настолько нелепо! Я совершенно не понимаю, как выйти из этой ситуации…

За дверью послышались какие-то невнятные звуки и два глухих удара — Дилис стукнула башмаком в дверь, оповещая супруга, что несет поднос. Стивен прошел через всю комнату и чуть приоткрыл дверь.

— У нас гость, — предупредил он жену. Ему не хотелось, чтобы она в порыве удивления выронила поднос из рук.

— Но как? — изумилась она, а когда он открыл дверь пошире, поднос и вправду чуть было не полетел вниз. Стивен забрал поднос из ее рук, давая жене время оценить ситуацию, и аккуратно поставил на пол.

— Дорогая, это мистер Батраэль. А это моя жена, — сказал он.

Батраэль, все еще вытянувшийся по струнке и не имевший возможности двигаться, теперь выглядел смущенным. Он повернул голову в ее сторону и чуть кивнул.

— Очень приятно, мадам, — сказал он. — Прошу прощения за мой стиль общения, но движения мои стеснены самым несчастным образом. Если ваш муж будет так любезен и разобьет эту пентаграмму…

Дилис продолжала глазеть на него, оценивая своим по-женски наметанным глазом его одежду.

— Я… боюсь, что я ничего не понимаю, — жалобно сказала она.

Стивен попытался, как мог, объяснить, что здесь происходит. В конце концов она сказала:

— Ну-у-у, я даже не знаю… Нам нужно понять, что здесь можно сделать. Это так сложно… Совсем ведь другое дело, будь он обычным беженцем, вот что я имею в виду. — Она продолжала задумчиво смотреть на Батраэля, а затем добавила: — Стив, если ты уверишь его в том, что мы не намерены ничего подписывать, может, стоит выпустить беднягу из этой штуки? Ему ведь там действительно очень неудобно.

— Благодарю вас, мадам. Мне действительно очень неудобно, — смиренно произнес Батраэль.

Сомнения не отпускали Стивена.

— Ну что ж, раз он действительно здесь и мы определились с нашей позицией, то, возможно, это ничему и не повредит, — пришел он к окончательному выводу, нагнулся и смахнул кусок ленты на полу в сторону.