Кукушка

План гёзов был прост, как всё гениальное. Рейн в нижнем течении разделяется на несколько отдельных рукавов: Ваал, Лех, Нижний Рейн, Извилистый Рейн, Старый Рейн… Лейден был возведён у слияния старого (Ауде) и нового (Ньиве) Рейна. Южный рукав, на котором он был построен, образовывал воронкообразный эстуарий, и низовья реки всегда были подвержены влиянию приливов. Дамбы страдали от наводнений. Когда от ветра с моря шёл нагон воды, высота их достигала 15, а в сильный шторм даже 18 футов. Вокруг были ватты – затопляемые земли: чёртова уйма обвалованных речушек, оросительных каналов и канав. Всё стекало в придамбовый коллектор с понатыканными тут и там бесчисленными ветряными мельницами, которые перекачивали скопившуюся воду через дамбу в море. Вся система замыкалась на себя, поэтому дамбы были не особо прочные: Рейн впадает в Зейдер-зее, а этот залив отделён от Северного моря отмелью и островами. По этой причине здесь никогда не бывало сильных штормов. Но стоило нарушить целостность чего-то одного, и начиналось саморазрушение.

Когда все утвердились в принятом решении и встал вопрос, кому высаживаться для подрыва дамбы, все поняли, что выбора, в сущности, нет. Нужно было действовать решительно и быстро. Суда эскадры гёзов – барки, шхуны, корветы – не были приспособлены для высадки и даже для подхода к берегу. Требовалось что-то плоскодонное, манёвренное: ялик, малая речная баржа или какой-нибудь фиш-гукер. Кнорр Яльмара подходил для этой роли идеально: осадка его была мала, нос и корма устроены одинаково, а вёсла давали невероятную свободу манёвра. Все просто опешили, осознав, как им повезло. Сам Яльмар, когда речь зашла об этом, возражать не стал, только поморщился и потребовал людей, умеющих обращаться с веслом. По кораблям бросили клич, и к вечеру на кнорр стали прибывать добровольцы. Варяг забраковал, как он выразился, «стариков и сопляков», отобрав десяток парней посильнее. Из его дружины никто не захотел уйти, но Яльмар сам выгнал семейных или слишком юных: рейд намечался опаснейший, дамбы охранялись, на каждой пристани стояли дозоры. К тому же и добычи не предвиделось. Однако когда старый Сваммердам не захотел уйти, Яльмар не стал возражать.

– Ты с ума сошёл, варяг! – изумился де Мантеда. – У него же деревянная нога!

– Так ему и не бегать, – был ответ.

На кнорр с предосторожностями доставили на шлюпках девятнадцать бочек пороху – это было всё, что могла выделить эскадра без риска потерять огневую мощь. Но даже этого было мало. Тут негаданно-нежданно пригодился «земляной спирт», чёртову дюжину бочек с которым по настоянию Сваммердама погрузили на корабль перед отходом. «Хоть на что-то сгодится», – сказал по этому поводу Сваммердам. Напоследок Яльмар приказал команде вывернуть карманы и выбросить трубки, чтобы ни у кого не возникло соблазна курить.

– Не можно же без табаку! – возмутился кто-то.

– Не можно, так оставьте.

– Что ж нам, жрать его, что ли?

– Хоть в задницу запихивайте, – рассердился Яльмар, – но курить не дам!

Варяг был прав: кнорр представлял собой плавучую мину и любая искра могла оказаться роковой.

В корабельных кузницах ковали заступы и кирки с таким рвением, что на одной шхуне случился пожар. Все ждали возвращения таинственного гонца, который всё не прибывал. Яльмар мрачнел всё больше, а когда миновали ночь, день и снова начало темнеть, испросил у адмирала дозволения начать высадку без предупреждения.

– Я не знаю, что случилось, – сказал он, – только ждать больше нельзя. Погода удачная. Будем надеяться, что моему человеку всё же удалось их предупредить.

– С богом! – только и сказал де Мантеда.

И больше вопросов не было.

Береговая полоса представляла собою намытую морем песчаную косу, естественным образом отгораживавшую море от низин. Справа высилась дамба – огромное, поросшее травой сооружение, уходившее во тьму; ни шлюзов, ни естественного стока в ней не было. Причалить сюда было бы затруднительно, а подать наверх бочонки без специальных талей вовсе невозможно. Решено было атаковать, как выразился Сваммердам, «с изнанки», и сейчас бойцы сгружали с кнорра бочки с порохом и горючим маслом и катили их вверх по склону. Восточнее находилась ещё одна дамба, но там были устье реки и застава с наблюдательным постом и артиллерийской батареей. Варяги выставили двух дозорных и работали в полной тишине; в ночи слышались только шорох набегающих волн, топот и сдержанная ругань, когда кто-то спотыкался или случайно отдавливал ногу. Тем же способом, что и бочонки, думали сгрузить и Хейре Сваммердама, но тот сам спустился по верёвке и двинулся к дамбе, увязая в песке своей деревяшкой. Яльмар последовал за ним.

– Старая дамба, одна из первых, – определил Сваммердам, подойдя к ней вплотную. – Ей лет двести или триста. Знатная работа! Сейчас так не строят, нет. Даже жалко взрывать.

– К делу, старик, – нетерпеливо прервал его Яльмар. – Куда закапывать бочонки?