Кукушка

Яльмар пришёл в себя, отплевался и протёр глаза. Огляделся.

Он был на палубе, держался рукой за фальшборт. Секира не потерялась только потому, что была привязана к руке ремешком. Пожар потух. Хотя из трюма слышался шум льющейся воды, каким-то чудом кнорр ещё держался на плаву: его старая тяжёлая обшивка внакрой оказалась куда прочнее новомодной гладкой. Течение медленно влекло его по бывшим польдерам прочь от дамбы. Наверху суетились испанцы, выкрикивали им вслед проклятья и налаживали аркебузы.

Яльмар повёл плечами и застонал: вернулась боль. Варяг был весь в ранах и ушибах, в боку была колотая рана, рёбра явно были сломаны и одно вошло в лёгкое, в левом бедре застряла испанская пуля, мизинец на правой руке был отрублен. Шлем Яльмара потерялся, куртка была в крови. Несколько мёртвых тел застряли под скамьями и в сливных шпигатах, запутались в канатах такелажа. Под ближнюю банку закатилась голова в испанском шлеме с кожаным ремнём, затянутым под подбородком, как её не смыло за борт, оставалось только гадать. Живых врагов на палубе не было. Из экипажа кнорра уцелели только Яльмар и Сигурд. Рыжий великан лежал на корме, крепко ухватившись за стиринг[124], и весело смотрел на Яльмара.

– Жив, ярл? – спросил он и закашлялся. Сморщился, полез в рот, пошарил там и вытащил сломанный зуб. Равнодушно посмотрел на него и бросил за борт.

– Жив, – ответил Яльмар. Разбитые губы едва шевельнулись. – Как ты?

– Иду в Валгаллу, – ухмыльнулся тот. Яльмар только сейчас заметил торчащий у него из живота обломок копья. – Ты со мной?

Цепляясь за борт, Яльмар доковылял до друга и опустился перед ним на колени. Осмотрел рану. Никакой надежды не было.

– Не трудись, нет смысла, – подтвердил его опасения Сигурд. – У меня четыре дюйма стали в животе, и я не чую ног – не иначе перебита спина. Мы славно жили, ярл.

– Да, – сказал Яльмар, – мы славно жили. Прости, побратим.

– За что? – тот поднял бровь. – Это была славная битва.

– Да. Это была славная битва.

Сзади громыхнуло. Яльмар оглянулся. Дамба расцвела облачками белёсого дыма – это стрелки дали залп. По воде зашлёпали пули, но только одна с сухим треском ударила в дерево, не причинив вреда. Стрелять на таком расстоянии было почти бесполезно.

Да уже и не в кого.

– Знаешь, – задумчиво сказал Сигурд, – я всегда был верен старым богам, никогда не верил в нового бога. Всякий раз, когда я во время причащения брал в руки хлеб и вино, мне приходила в голову мысль, что это не плоть и не кровь господа. Но даже если не приходила, я никогда не верил церковникам. Поэтому я всегда мечтал погибнуть в бою. И всё время торопился, думал, не успею, так и состарюсь на торговом корабле. Но теперь… мне некуда спешить.

Яльмар не ответил. Ветер трепал его светлые, испачканные кровью волосы.

– Знаешь, ярл, – тяжело проговорил Сигурд, белеющими пальцами стискивая рукоять весла, – мне почему-то кажется, что мы… ещё встретимся…

– Мы встретимся, побратим, – сказал Яльмар. – Обязательно встретимся.

Сигурд не ответил. Яльмар заглянул в его открытые глаза, в которых отражалось светлеющее небо, и не стал их закрывать. Вместо этого поднялся и пошёл осматривать лежащие тела.

Как ни странно, среди мёртвых нашлись и живые – так, помощник канонира Эдвард и норвежец Харальд ещё дышали, хоть и были без сознания. А в залитом водою трюме обнаружился не кто иной, как Сваммердам, с разбитой головой и снова потерявший ногу, правда, на сей раз деревянную. Яльмар вытащил его, послушал сердце, похлопал по щекам. Старик пришёл в себя.

– Где мы? – спросил он и зашёлся кашлем.

– На корабле, – лаконично ответил варяг.

– Разве мы не утонули?

– Нет, но скоро. Плавать умеешь, старик?

– Нет.

– И я нет. Мы берём воду. Полчаса, быть может, час – и мы пойдём ко дну. Здесь мелко, но для нас с тобою хватит.

– Вот так раз! – опешил тот. – А как же испанцы?

– Вон, на дамбе.

Кнорр продолжал дрейфовать, их уже порядочно отнесло. Сваммердам прищурился и долго разглядывал пролом и суетящиеся человеческие фигурки: им, похоже, было не до варягов. Причина выяснилась очень скоро: оба вздрогнули, когда с моря донёсся пушечный залп – это подошли корабли эскадры адмирала Буазо.

– Значит, у нас получилось, – удовлетворённо сказал старый зеландец.

– У нас получилось, – сказал варяг. – Ты хорошо знаешь своё дело, Сваммердам.

– И ты, варяг, хорошо знаешь своё дело.

Корабль погружался, тихо и неотвратимо.

– Скажи, старик, – спросил Яльмар, – ты не жалеешь, что увязался с нами? Я же знаю, у тебя трактир, дочери… А?

– Нет, не жалею, – отозвался тот. – Что моя жизнь теперь? Пустая трата времени. Так и так пришлось бы вскоре помереть. Зато я видел, как моя страна становится свободной, и теперь я знаю, что моих дочерей не утопят, не спалят и не закопают живьём только потому, что у них есть своё дело и какие-то деньги, а мой сын Ян не отправится на костёр по обвинению в колдовстве только потому, что у него ветер в голове и он собирает букашек. А это правильно, не будь я Хейре Сваммердам.

И он снова закашлялся. Яльмар помолчал.