Кукушка

– Ну и что? При чём тут монах и какая-то собака?

– А при том, что это не монах! Нам с Тойфелем стало интересно…

– Тойфель? Кто такой Тойфель?

– Наш барабанщик, его так кличут. Мы пошли посмотреть, было темно, но я его узнал. Говорю тебе, это наш травник! Он зачем-то оделся монахом, выстриг тонзуру, сбрил бороду, только я всё равно его узнал!

– А он? Он тебя видел?

– Нет. – Фриц помотал головой. – Там собрался народ, а я испугался. Спрятался за спинами. Но ведь если он пришёл один раз, то придёт ещё. Придёт ведь? А?

Ялка не ответила.

За разговором никто из них не услышал лёгких шагов, и оба вздрогнули, когда из тумана послышалось покашливание, и негромкий голос произнёс:

– P-pax vobiscum, юнкер… Добрый вечер, юнгфрау… Не прод-дадите мне кэ-а… кувшин вина?

Они обернулись и остолбенели.

Освещённый мягкими отблесками костра, перед ними был не кто иной, как брат Томас. Он стоял, спокойно глядя на них, и молчал. Не было сомнений в том, что он их узнал. В руках он держал пустой кувшин.

– Ты! – воскликнул Фриц, вскакивая с места, как марионетка, и выхватывая из-за пазухи Вервольфа. – А ну, не двигайся, испанская собака!

Фриц ни разу не обнажал стилет при посторонних и далеко не был уверен, что сможет пустить его в ход, но был полон решимости это сделать. Сердце его колотилось как бешеное, он готов был драться со всей испанской армией.

– Я не испанец, – тихим голосом возразил монах.

– Всё равно! Я не позволю тебе привести сюда своих ищеек.

– И как ты со мной п-поступишь? – поинтересовался Томас. – Ударишь ножом и б-бросишь в реку?

– А могу и так! Думаешь, раз ты монах, то я ничего тебе не сделаю? У, прикрылся рясой… Да я тебя и без ножа побью! Иди сюда!

Маленький монах сделал шаг вперёд и остановился. Лицо его было спокойным и немного грустным. Взгляд был устремлён на девушку.

– Не надо б-бояться, – мягко сказал он. – Я пришёл говорить.

Ответа не последовало. Брат Томас посмотрел на девушку, на парня и вздохнул.

– Расскажите мне о т-травнике, – попросил он.

– Ишь чего захотел! – изумился Фридрих. – А с какой стати мы должны тебе о нём рассказывать? Мы не у тебя на дыбе! И вообще, какой травник? Не знаем никакого травника!

– Погоди, Фриц, постой, – остановила его Ялка и повернулась к Томасу: – Скажи, почему, в самом деле, мы должны тебе о нём рассказывать? Что ты задумал?

– Т-ты ведь из Саксонии, – ответил Томас. – Я слышу это п-по выговору. И ты, Фридрих, тоже. Мне к-кажется, я вспомнил вас: мы были знакомы…

– Я? С тобой? – опять закричал Фриц. – Да никогда!

– Не к-кричи, а то нас кто-нибудь услышит. Это было д-давно. Мы жили в Гаммельне, все трое. Вы, наверно, вспомните. До вступления в орден моё имя было К-кристиан.

Воцарилось молчание. Потрескивал костёр. Лошади в сторонке мотали мордами и хрумкали овсом.

– Чтоб мне провалиться… – наконец потрясённо вымолвил Фриц.

– С нами что-то случилось, – продолжил Томас. – Именно тогда. И причиною был травник. Лис. Жуга. Его я вспомнил т-тоже. И, мне кажется, вы тоже это п-помните. Я хочу знать, кто он. А вернее, что́ он.

– Для чего? Для чего тебе это знать, монах?

– Чтобы п-помочь.

– Кому?

– Всем нам. И ему тоже.

Ялка задумалась надолго.

– Услуга за услугу, – наконец решила она.

– Кукушка! Не сходи с ума!

– Фридрих, замолчи! – Ялка впервые за время разговора по-настоящему рассердилась. – Замолчи сейчас же! Что ты предлагаешь? Хочешь сказать, у тебя хватит духу его зарезать? Этот парень умеет загонять людей в угол, его этому учили. – Она повернулась к Томасу: – Ладно. Но слушай сюда: мы расскажем тебе всё, что знаем про него. Но и ты расскажешь нам всё, что о нём разузнал.

– Это разумно, – признал монах. – Audiatur et altera pars[129].

– Ты говори по-человечески, – одёрнул его Фриц.

– Я согласен.

«Вечный суп» мамаши Кураш хлынул через край и зашипел на углях.

Рассказ был долог. Вернувшиеся Михелькин и престарелая маркитантка застали странную картину: Ялка, Фриц и маленький монах сидели около костра и загадочно молчали.

– Что ж, – наконец задумчиво проговорил монах, – по крайней мере, мне ясно одно: он не Христос. И не Сатана.

– Да чтоб тебя разорвало! – взвился Фридрих. – Ты всё никак не успокоишься. Да он же сам сто раз это говорил!

– Одно дело – слышать, как другие что-то говорят, совсем д-другое – делать собственные выводы, – рассудительно ответил Томас. – Впрочем, это не важно. Т-теперь уже не важно. Я хочу заключить с вами сделку.

– Сделку? Что ещё за сделку? Если ты не можешь помочь ему бежать или спасти его ещё как-то, то что ты можешь предложить?

– Я всё расскажу. Только не сейчас. Мне надо идти, меня ждут. Наполни мой к-кувшин. Вот полуфлорин… нет, нет – сдачу оставь себе, я п-потом ещё зайду. Нам теперь нужно много вина.

– А что случилсь?

– Я всё расскажу. П-потом.

* * *