Кукушонок

– А эти безумные показатели! – горячился он. – Тонно- километры, например. Слыхал о таком? Я недавно вернулся с БАМа, в который страна вбухивает чертову тучу миллиардов. Строят эту дорогу, как ты, наверно, знаешь, одновременно с двух концов – с запада и востока, и на каждой из сторон есть своя звеносборка. Вроде разумно, да? Так вот, их периодически и, как я понимаю, специально останавливают под благовидным предлогом: дескать, смежники подвели – то рельсы вовремя не поставили, то шпалы, то креозот для их пропитки закончился, а укладка пути стоять, мол, не может. Знаешь, зачем? – выдерживал Круглов театральную паузу, – а чтобы увеличить плечо перевозок ради выполнения плана этих самых тонно-километров и получения премии! То есть, готовые звенья везут окольным путем на противоположную укладку, через полстраны, тратя на это огромные деньги!

– А как же «экономика должна быть экономной!»? – лениво напоминал популярный партийный девиз Жора.

– Ну, лозунговать правильно мы умеем. Жаль только, что эти призывы не совпадают с суровой правдой жизни. Ты в своем вузе, наверное, изучал такой предмет, как «Политическая экономика», что-нибудь понял?

– Честно? Контрольные с учебника сдирал, а на экзамене шпаргалил, как все, – признавался Горелов. – Тёмный лес!

– Вот-вот. Там сам чёрт ногу сломит. Экономика – наука зловещая, с ней шутки плохи: мстит, если что не так. А у нас курс на гигантоманию: «догнать и перегнать Америку!» В итоге, мы больше всех в мире производим стали, чугуна, алюминия, добываем нефти, угля и газа, древесины, выращиваем миллионы тонн хлопка и льна, а толку? Народу какой от этого прок? Где конечный из всего этого продукт – нужные людям товары? Кастрюли там, сковороды, холодильники, мебель, постельное белье, одежда, обувь? Всё в дефиците, за всем дикие очереди. Это ж только в нашей стране женщины до сих пор штопают чулки и носки на электрической лампочке!

– Зачем? – удивился Жора, никогда не видевший, чтобы Дарья когда-нибудь этим занималась.

– Да затем, что новые не достать! Потому что из хлопка не носки и рубашки шьем, а в порох его переводим. А из того же, например, металла делаем еще более мощные экскаваторы, чтобы добыть еще больше руды и выплавить из нее еще больше стали и чугуна, чтобы изготовить из них еще более гигантские экскаваторы для ещё большей добычи руды, ну и так далее по этому заколдованному кругу. Чтобы потом доложить прогрессивному человечеству о великих достижениях и преимуществах социализма и утереть нос проклятым империалистам! Да, чуть не забыл: еще танки делаем. Много танков!..

На следующий день в продолжение темы:

– А знал бы ты, сколько этого самого металла мы переводим в стружку! – наставлял москвич. – И сколько тратим энергоресурсов на единицу продукции! Мы же технологически от всего мира отстали, плетемся в хвосте прогресса. Поэтому не готовые продукты, а сырье: лес, нефть, хлопок, тот же металл продаем за рубеж, чтобы купить там за валюту немного качественного ширпотреба, Ну, не безумие ли?

– Вы утрируете, – не соглашался Жора. – Мы сами тоже много чего производим.

– Конечно, утрирую, – не спорил Круглов. – Для наглядности. Чтобы ты понимал причинно-следственную связь. Конечно, не все так плохо, как хотелось бы: «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей!», – пропел он речитативом. – Вопреки классическим законам экономики («деньги-товар-деньги»), а только благодаря воле родимой партии, которая всё знает и ведет страну, куда надо, кое-какие товары для народа все же выпускаются. Но опять-таки вопреки здравому смыслу, предприятия не расшибаются в доску, чтобы произвести их больше и угодить покупателю ценой и качеством, потому что их финансовое благополучие от этого абсолютно не зависит! Что кому выпускать и сколько – решают плановые органы. Они же привязывают каждое производство к поставщикам сырья и комплектующих, определяют адреса сбыта готовой продукции. Они же диктуют цены и тарифные ставки, которые никак не стимулируют производство. Потому-то те простецкие и немаркие товары народного потребления, что сами производим, такого убогого вида и качества, что люди просто вынуждены их покупать за неимением лучшего. В результате хороший, обычно иноземный, а не отечественный, товар можно (заметь!) не купить, а только достать по ну очень большому блату или через спецмагазины, в которые такой простой люд, как мы с тобой, доступа не имеет…

Жора, имевший благодаря тестю такой «доступ», на последнее замечание не отреагировал, но для поддержания разговора к месту припомнил случайно услышанную беседу женщин в полупустом детском магазине, куда забежал по просьбе Дарьи за пелёнками для дочерей: «Какой кошмар! – вполголоса возмущалась одна. – Это ж как детей надо не любить! Была бы сейчас беременна, сразу бы сделала аборт – ни одежды нормальной, ни игрушек!».