Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

Две современные событиям хроники — Детмара и т. н. Иоганна фон Позильге[193] — сравнительно подробно сообщают под 1380 г. о «великой битве» между русскими и татарами: «Там сражалось народу с обеих сторон четыреста тысяч. Русские выиграли битву. Когда они отправились домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарами, и <литовцы> отняли у русских их добычу и убили их много на поле» (цитировано по Детмару)[194]. Схожее известие о Куликовской битве имеет и писавший 100 лет спустя немецкий историк Альберт Кранц. Он ошибочно отнес битву к 1381 г. Тем же годом он датирует съезд городов Ганзейского союза в Любеке[195].

Действительно, Детмар писал свою хронику как раз в Любеке, а т. н. хронику И. фон Позильге — в Ризенбурге[196], расположенном вблизи Данцига и Эльбинга. Представители этих городов были на ганзейском съезде в Любеке в июне 1381 г. Это был крупный съезд. На нем обсуждался целый ряд вопросов, непосредственно относившихся к Великому Новгороду[197].

Несомненно, что т. н. хроника И. Позильге, хроника Детмара и «Вандалия» Кранца в данном известии имеют один общий немецкий источник. Это доказывается их общей и весьма характерной географической неточностью: они сообщают, что победа русских над татарами в 1380 г. произошла «у Синей воды» («bi Blowasser», «biе dem Bloen Wassir»), причем даже латинский текст А. Кранца дает название по-немецки («Flawasser»). Место Куликовской битвы, по-видимому, отождествлено с местом сражения, происшедшего на Украине между войсками ВКЛ и татарами Подолья в 1362 г.[198] Характер ошибки подтверждает догадку Н. М. Карамзина. По всей видимости, перед нами неверно понятое и отсюда — неверно переведенное русское словосочетание «у Синего Дона»[199]. Именно немецкий купец, которому русские рассказали о битве с татарами у Синего Дона, мог потом перевести этот топоним своим соотечественникам как «biе dem Bloen Wassir» — возможно, под влиянием услышанного им раньше известия о другом бое с татарами у Синей воды. Следовательно, информатор, донесший эти сведения до хронистов, пользовался именно русским устным рассказом. Значит, сам рассказ этот, скорее всего, исходил (непосредственно или опосредованно) именно от новгородских участников войны, так как Ганза имела свои конторы в Северо-Западной Руси только в двух пунктах — Великом Новгороде и соседнем с ним Пскове.

Очевидно, что устный рассказ, к которому восходят сведения немецких хронистов, не сообщал о судьбе главных сил Дмитрия Донского. Московские летописи, весьма раздраженно отзывающиеся о союзниках Мамая, вряд ли бы умолчали о нападении литовского великого князя Ягайло на войско, возвращавшееся в Москву. Они сообщают лишь о враждебных действиях великого князя Олега Рязанского в отношении тех, «кто поехал с Доновского побоища домовь, к Москве, сквозе его отчину Рязанскую землю», хотя это были не боевые столкновения военных отрядов, а всего лишь случаи задержания отдельных лиц, затем отпущенных после отнятия добычи («велел имати и грабити, и нагых пущати»)[200].

Немецкие хроники сообщали о нападении войск ВКЛ на новгородский отряд, возвращавшийся со своей частью военной добычи в Новгород вдоль литовского рубежа. Весьма возможно, что справедливо и дополнительное указание А. Кранца, который пишет, что в этом нападении участвовали также ордынцы: часть бежавших с Куликова поля татар могла присоединиться к литовским отрядам.

И все же основным источником по истории русско-ордынского столкновения в 1380 г. являются памятники Куликовского цикла. Рассмотрим каждый из них подробнее, тем более что их исследование имеет свою достаточно долгую традицию.

Первыми свидетельствами о событиях 1380 г. являются краткие летописные рассказы о Куликовской битве, помещенные на страницах Белорусской I летописи, Новгородской I летописи младшего извода, Рогожского летописца и Симеоновской летописи. Иногда эти тексты неоправданно называют Краткой летописной повестью[201], но они не имеют характерных признаков жанра летописной повести[202], и поэтому следует принять традиционное название Летописный рассказ[203]. Любопытно, что в поле зрения исследователей краткие рассказы о Куликовской битве Белорусской I и Новгородской I летописей попали сравнительно недавно.